Оцепеневшие,

Плавно сбрасываю скорость.

Пацан все не умолкает. Весело ему.

«Два».

Включаю поворотник, прижимаюсь к обочине. Ловлю старой подвеской ямки. Мелкие камешки стучат по металлу.

Мигаю аварийкой.

«Три».

– И я не человек… – Кирилл запрокидывает голову, обливаясь, делает глоток, морщится. – Нет людей больше!

Он делает еще глоток и отключается.

Бутылка падает и разливается на полу.

Не успеваю отстегнуться, а он уже храпит. Храпит и болтает своей дурной головой в такт каждой кочке.

Понятно. Нажрался говнюк. Какой с него в таком состоянии спрос?

«Три», – повторяю про себя, выезжаю на дорогу и набираю скорость. Сколько же это он вылакал?

Пусть проспится.

Поворотник щелкает громче озорного радиоведущего, объявляющего победителя музыкального хит-парада. Девушка лежит, Киря сидя храпит, а я толком не решил, как быть дальше.

Ладно.

В путь.

Про «нелюдей» я с него спрошу. Ответит, прыщавый. Я не злопамятный, но на этот раз припомню. Что у пьяного на языке, у трезвого на уме.

Пассажиры спят, а я смотрю на дорогу. И почему-то не выходит из головы его рассказ об утопленнике. Воображение шалит, я представляю, как мужик опускается на дно и хватает ртом воду в надежде сделать вдох. Может, меня зацепило оттого, что с детства сам не люблю водоемы? Никакие. Ни океан, ни море, ни реку, ни озеро, ни бассейн, ни даже ванну. Надо будет расспросить утром, что там у него за история.

Радио повторно проигрывает топ-десять песен за неделю, а я стараюсь не заснуть, двигаю плечами в такт мелодии, мысленно подпеваю незнакомые слова.

Бесконечная монотонная трасса.