– А ты пытался? – спросил Ломов.
– А вот вчера новую жизнь начать хотел, – хохотнул Петька. – А меня и замели. За ничейный мотоцикл. Хорошие у нас законы!
– Законы у нас нормальные, – заметил Ломов. – У нас граждане имеются, которые под дуру косят. Много ты в своей жизни видел ничейных мотоциклов? Ты мозги-то нам не засоряй. Сразу выкладывай – что, где, когда.
– Как в телевизоре? – опять засмеялся Петька.
– Вот-вот, бодро и с песней. Дело в том, что этот мотоцикл в большой мокрухе замешан. А ты ведь не убийца, Петя, нет? Значит, не нужны тебе такие проблемы, нет? Так ты тогда цифирки на номерах снятых вспомни!
– Да триста шестьдесят два вроде, – поскучневшим голосом сказал Петька и покосился на Бутенко. – А что ж вот гражданин начальник мне ни полслова про мокруху? Я ж в непонятках был. Имею право хранить молчание.
– Лучше бы тебе его сейчас не хранить, потому что номер ты угадал. Но хорошо это или плохо, зависит только от тебя самого. Давай объясняй, где взял мотоцикл, при каких обстоятельствах, и где хозяин мотоцикла. Все как на духу, если не хочешь проходить по делу о тройном убийстве и двойном покушении на убийство.
– У-у! Сурьезный у вас подход, начальник! – сказал Петька. – Только вы хошь у кого спросите – Трофимов на мокруху никогда не подписывался. Даже на стреме не стоял. На меня убийство вешать бесполезно. Засмеют вас.
– Смеяться последний будет, – спокойно возразил Ломов. – А ты к тому времени по этапу отправишься. Убийство на него вешают! Оно само на тебя вешается, как подвыпившая проститутка. Говорю тебе, хозяин мотоцикла замешан не в одном тяжком преступлении. Его вся полиция ищет. А ты на его мотоцикле раскатываешь. Прямое пособничество. Соучастие.
Петька задумался, пыхтя сигаретой, а потом вдруг весело сказал:
– Ладно, ваша взяла! Я и сам сразу подумал, что тут дело пахнет керосином. Короче, иду я по поселку, смотрю, моцик стоит. Ну, день стоит, другой… И все на одном месте. И главное, на таком месте, где его на раз угнать могут. Я и подумал, если мотоцикл без присмотра, то рано или поздно его все равно угонят. А у меня как раз финансовое положение неважное было…
– У тебя оно всегда неважное, – прикрикнул на него Бутенко. – Ты по делу докладывай!
– А по делу так было, – продолжил Петька. – Решил я этот мотоцикл как бы напрокат взять. У меня все равно денег на автобусный билет не было, а хотелось на родину съездить. У меня ведь здесь все – и могилки родные, и детдом, где я вырос, человеком стал…
Бутенко покраснел как свекла и показал Петьке огромный кулак.
– Ты ври, да не завирайся! Полковникам твоя дурная лирика без надобности. Сокамерникам будешь травить про свое печальное детство. Докладывай конкретно!
– Конкретно вопрос стоял, как моцик завести, – как ни в чем не бывало рассказывал дальше Петька. – Варианты разные были. Но я решил на всякий случай в мастерской поинтересоваться…
– В какой еще мастерской? – не понял Ломов.
– Так «Урал» около слесарной мастерской стоял. И я приметил, что дверь туда вроде как прикрыта, а не заперта. Короче, кто-то подломил эту мастерскую. Не, не я, честное слово! Мне на хрена слесарная мастерская? Гражданин капитан меня знает, я сроду металлом не интересовался. Меня больше мануфактура привлекает. Я думаю, если бы у меня как у всех семья была, дом, родители, я бы в текстильный поступил – технологом стал бы…
– Ты опять увлекся, Петя! – остановил его Волченков. – Давай дальше!
– А дальше я просто зашел в мастерскую. А там человек лежит на грязном одеяле. И смотрю я, человек этот в отключке и голый.