– То есть?! В каком смысле голый?
– В обыкновенном, – пожал плечами Петька и кивнул Ломову. – Позвольте попросить сигаретку выкинуть, гражданин начальник, а то не ровен час пожару бы вам тут не наделать. Машина-то хорошая…
Ломов, усмехнувшись, вынул у него изо рта окурок и выбросил на дорогу.
– В каком смысле? А в прямом, – продолжил Петька. – Я так понял, что он под ливень попал, промок начисто. Там и мотоцикл весь в воде был. Ну, коляска, например – там все плавало. Ничего ценного, тряпье всякое, веревки… А одежда у него прямо в мастерской развешана была, сохла. Но он так и не оделся. Заболел, короче. Я посмотрел, а он горячий!.. И хрипит как удавленный. Ну, я что? Не зверь же я какой? Одежонку его снял, одел его, в люльку посадил и в больничку отвез. Не хотели брать, так я так на них там разорался!.. Сказал, прямо к прокурору иду, коновалы коррумпированные! Все, говорю, на лесоповал поедете, вместе с вашим главным… Ну, я убедительно говорить умею. Они забздели и мужика оформили. Тем более при нем в карманах все документы оказались.
– И что было в документах? – нетерпеливо воскликнул Волченков. – Фамилию его запомнил?
– А чего не запомнить? Фамилия простая, а памятью я пока не страдаю… Андронов Федор Алексеевич.
– Все сходится! – Волченков в наплыве чувств даже хлопнул по рулю ладонями. – Теперь ты должен показать нам эту мастерскую и эту больницу. Сумеешь?
– Пусть попробует не суметь, – внушительно сказал Ломов. – Обязан показать! С чего начнем? Я думаю, сначала в больницу?
– Мастерская вообще-то сейчас по дороге будет, – объяснил Петька. – Можно заскочить посмотреть. Я когда уходил, дверь опять прикрыл, да еще так специально заклинил, чтобы с ходу не открыть было. Ну, сами понимаете, мне лишние «почему» ни к чему. Меня там никто не видел.
– А как же ты мотоцикл-то завел? – вспомнил Волченков.
– Да так и завел. В кармане у него кроме документов ключи лежали…
– Деньги, – подсказал Ломов.
– Какие деньги! – негодующе воскликнул Петька. – Не было у него никаких денег! Да если и были, мне по-хорошему вознаграждение положено.
– А мотоцикл, значит, не в счет, – иронически сказал Ломов. – Хорошо жить хочешь, Трофимов!
– Да что это за мотоцикл! – презрительно сказал Петька. – Вот если бы «Хонда» или, скажем, «Харлей»… А это так… Керосинка на колесах! Не сегодня завтра перевернется на шоссе и всмятку. Я, может, его от смерти спас, когда этот допотопный мотоцикл подобрал!..
– Ну, это ты загнул, конечно, а вот если отвез больного человека в больницу и настоял на госпитализации, то молодец! – сказал Волченков. – Не бросил, хотя мог. За это уважаю.
– Я же говорю, парень он незлой, – подхватил Бутенко. – В хорошие бы руки его, ежовые рукавицы то есть! Сам бы им занялся, но куда? У меня семья, я и так дома почти не бываю. Жена обижается.
Трофимов скромно молчал. Лишь когда въехали в поселок, оживился и стал указывать, куда поворачивать.
Нашли мастерскую. Она по-прежнему выглядела нежилой. Клин, который Петька вбил под дверь, никто так и не вытащил. Договорились, что Бутенко останется караулить мастерскую, а остальные наведаются в больницу. Так и сделали.
В больнице оперов ждал крайне неприятный сюрприз. Действительно, Андронов там какое-то время лежал, но теперь, как объяснили в регистратуре, лежит уже в другом месте, в морге, потому что не далее как вчера скоропостижно скончался. Беседа с лечащим врачом энтузиазма не прибавила.