– На тебе не написано, что ты представитель, – отрезала Желябова. – И вообще, я требую адвоката!
– Помилуйте, откуда здесь адвокат? – развел руками Волченков. – И не надейтесь.
Он приковал Желябову наручниками к дверце своей машины и обыскал ее, а потом, спустившись в овраг, обшарил и «Ладу». В машине, кроме документов, ничего не оказалось, а при Желябовой был телефон, по поводу которого она закатила такую истерику – с пеной на губах, с закатыванием глаз, с безостановочной руганью, – что Волченков даже опешил.
– Понимаю, что телефон вам дорог, – поспешил объясниться он, – но вы обязательно получите его обратно. Мы только проверим ваши контакты.
– Какое право ты имеешь проверять мои контакты, подонок?! – завопила Желябова, пытаясь еще раз пнуть Волченкова ногой.
Ей мешали наручники и дверца машины, но она не сдавалась.
– Вы увлекаетесь, гражданка Желябова! – строго заметил Волченков. – Советую сменить лексикон и успокоиться. Здесь не театр и даже не автомобильные гонки. Здесь все гораздо серьезнее. Поэтому следите за своими телодвижениями.
Он навскидку проверил содержимое телефона. Контактов было много. Если что, разбираться придется не один день. Видя, что Волченков копается в ее телефоне, Желябова неожиданно присмирела. Некоторое время она молчала, угрюмо глядя на тоненькую полоску нарождающейся луны, а потом спросила, стараясь говорить бесстрастно:
– Что вы собираетесь мне предъявить? У вас на меня что-то конкретное, или вы действуете наобум – может, попадется какая-нибудь рыбка в мутной воде?
– Вы удивительно точно обрисовали мой метод, – серьезно сказал Волченков. – Именно наобум и именно в мутной воде. В очень мутной, я должен заметить. Но по тому, как вы удирали, выходит, что за вами и в самом деле имеется что-то очень конкретное. Вы согласны?
– Ничего за мной нет. Мы давно гоняем на тачках по городу, но до сих пор ни у кого претензий по этому поводу не было, – хмуро произнесла актриса. – Возможно, были у нас терки с ГИБДД, потому и ушли подальше, но мы ведь никому вреда не делали.
– А вообще что за странное увлечение для молодой женщины, актрисы? – спросил Волченков. – Как на это смотрит ваш муж?
– А ваши ищейки разве не разнюхали, что я не замужем? – фыркнула актриса. – И вообще, я не из тех, кто оглядывается на жалкое существо, часами продавливающее диван, посасывающее пиво и пялящееся в экран телевизора. Спасибо, наелась. Вы-то наверняка из таких же!
– Во всяком случае, если бы мне предложили выбирать – давить диван или педаль газа в погоне за вами, я бы точно выбрал диван, – почти добродушно сказал Волченков. – А сейчас у меня вопрос – вы не вспомните, что делали шестнадцатого июня в первой половине дня? Не припоминаете, часом, «Форд» желтого цвета, номерной знак…
Он назвал номер машины, на которой уехал убийца капитана Кирпичникова. Даже в темноте было отчетливо видно, как напряглась Желябова, как струной вытянулась ее спина. Да и молчание после вопроса длилось чересчур долго. Но, видимо, мастерство актрисы все-таки взяло верх. Через некоторое время Желябова сказала довольно естественным тоном, что не помнит ни желтого «Форда», ни шестнадцатого июня.
– И вообще, – устало добавила она, – мы долго будем торчать в этой степи? Везите меня уже куда-нибудь!
– Сейчас отвезу, только позвоню товарищу, – сказал Волченков, набирая номер Ломова.
Ломова, кажется, нисколько не удивило сообщение напарника.
– Ладно, это потом, – с превосходством сказал он. – Мне сейчас некогда. Мне тут дали наколку на человека, который имел реальный мотив прикончить Ледникова. Я беру с собой троих ребят – Смолина, Тимошенко, Люченского – и еду брать этого типа. Короче, некогда. Созвонимся.
Глава 22