В одно мгновение

Я шепчу – скорее вдыхаю – Мо в ухо всего пару слов: «Запиши. Запиши правду».

67

Папа и Вэнс стоят в том страшном месте, откуда все началось, – на изгибе узкой горной дороги, где мы увидели оленя и жизнь переменилась. Правда, сегодня дорога расчищена от снега, в небе ни облачка, а поблизости нет ни единого животного. Да и само это место теперь не кажется ни опасным, ни даже примечательным: просто поворот дороги, такой же, как миллионы других поворотов на миллионах других дорог.

– Здесь будет наша база, – говорит папа.

Он вытаскивает из Вэнсова внедорожника страховочную систему и длинную веревку. Вэнс отлично экипирован, на нем так много слоев одежды, что по лицу катятся капельки пота.

– Мы будем спускаться отсюда? – спрашивает он, взглянув с обрыва вниз на отвесную скалу.

– Спустишься ты, я вне игры, – отвечает папа, указывая на свою загипсованную ногу. – Ты закрепишь веревку вдоль склона, а потом осмотришь лес по квадратам. Будешь искать, пока не найдешь Оза.

Вэнс мотает головой и смотрит на папу так, словно тот выжил из ума. Вэнс – паренек из округа Ориндж, он всю жизнь прожил в пригороде и вырос без отца. Он никогда не ночевал в палатке и не лазал по горам. Для него выезд на природу – это прогулка пешком до ближайшего кафе, потому что его машина в ремонте. – Знаете, у нас ничего не выйдет, – говорит Вэнс. – В вашем плане, мистер Миллер, полно просчетов. Во-первых, я ни за какие коврижки не полезу туда один. Во-вторых, у меня нет пальцев, чтобы спуститься по этой вашей веревке. И в-третьих, повторюсь, я не полезу туда один.

– Тут всего два просчета, – говорит папа, затягивая ремни страховки. – Крепить веревку и спускаться вниз легко, забираться обратно куда сложнее. Большинство пальцев еще при тебе. Думаю, ты справишься.

– Думаете? Звучит не слишком убедительно.

– В худшем случае ты пролетишь вниз пару метров.

– Ни за что.

Папа вздыхает:

– Давай по порядку. Тебе нужно научиться крепить крюки в скале. Ты возьмешь веревку, спустишься по ней вниз, закрепишь ее, спустишься еще, снова закрепишь и так доберешься до места аварии. Думаю, четырех креплений тебе будет достаточно.

Вэнс закатывает глаза, словно напоминая, что ни за что и никуда не полезет, но есть кое-что, чего он не замечает. Это папино выражение лица – то самое, которое появляется у него, когда он принял решение. Такое выражение лица означает, что папа точно не передумает. Так что Вэнсу лучше внимательно выслушать урок, потому что сразу после него он полезет вниз вне зависимости от того, что он думает насчет папиных мыслительных способностей. В худшем случае папа для начала просто сбросит его вниз с обрыва.

68

Мама начала бегать. Правда, это никакой не бег в привычном смысле слова. Каждый день она, широко размахивая руками и выкидывая вперед ноги в гигантских скачках, мчится по улицам нашего района к дорожке, что идет мимо поля для гольфа, гонит себя по асфальту, пока не теряет способность дышать; тогда она, спотыкаясь, останавливается, упирает руки в бедра и стоит, хватая ртом воздух, а перед глазами у нее все плывет.

Она начала бегать в день моих похорон, когда вернулась в наш пустой дом после церемонии. От тишины и неподвижности у нее свело, словно защемило, все мышцы; поняв, что она не может больше этого вытерпеть, мама словно сумасшедшая вылетела на улицу и помчалась, не разбирая дороги.

В выходные она бегает по утрам, в течение недели – после работы. Весь день в офисе она держится, словно ее затянули в викторианский корсет, но, едва вернувшись домой, завязывает кроссовки и вырывается на улицу.

Сегодня вечером по пути с пробежки, когда мама едва ковыляет по тротуару, свесив голову, она встречает Карен. Та стоит к ней спиной у своего почтового ящика и просматривает письма. Они замечают друг друга одновременно, почти столкнувшись нос к носу. На лицах у обеих отражается одинаковое удивление, ему на смену тут же приходит одинаковое выражение презрения.