Его слова озадачили меня. На следующий день я пошла в аптеку и купила все, что порекомендовал мне Илья. Но прибор покупать не стала. Банально пожалела на него денег. Да и с какой стати я должна покупать все по списку, который выдал мне пожилой Казанова.
Видимо я пришлась по вкусу этому Ловеласу. На следующей неделе он появился у меня с букетиком цветов и с прибором для измерения давления. Но это еще не всё. На обратной стороне этого самого прибора оказалась записка с телефоном, аккуратно приклеенная скотчем.
– Это телефон моего сына и если не дай Бог, я на тебе помру, ты не выбрасывай меня пожалуйста в мусорный контейнер. А позвони со своего мобильника моему сыну. У него твой номер забит под именем: «Всё пиз@ец». Сын в курсе. Он приедет, вызовет труповозку и сделает всё что будет нужно. У тебя при этом, конечно, появится дополнительная головная боль. Я тебя прошу по-человечески, сделай все как говорю. И вот держи компенсацию за эту самую головную боль.
Он протянул мне достаточно толстенький конверт. Я заглянула внутрь и обомлела:
– Слушай, Зая Илья, я так понимаю, что ты однозначно собрался помереть на мне. Судя по компенсации.
– Не-е, не должен. Но если вдруг умру, как мужчина на бабе, то очень уж не хочется оказаться на свалке вместе с этими вот презервативами. Я прожил хорошую жизнь и предпочитаю, чтобы похоронили меня по-людски. С отпеванием в храме, с поминками, со всеми пирогами. Понимаешь меня?
– Понимаю, – я инстинктивно закивала головой.
– И если я вдруг помру здесь у тебя, я же не смогу заплатить за причинённые неудобства. Согласна со мной?
– Угу, – это всё, что я смогла ответить.
– Поэтому и компенсацию, я предоставляю тебе заранее, в надежде, что ты поступишь по-совести и позвонишь моему сыну. Поняла?
– Да.
– Позвонишь? Обещаешь?
– Обещаю. Но ты, Зая Илья, постарайся помереть где-нибудь в другом месте.
– Постараюсь, – и он потрепал меня за ухо.
– Ну, вот и хорошо.
– Ой, что-то я разнервничался. Ну-ка, померей-ка мне давление.
– Ух, Зая Илья! Хорошо устроился. Может в медсестру поиграем? Не помрешь от моих процедур? Точно?
Вывод: Илья Муромец, блин, предусмотрительный старый Мудак. Но хороший.
Ипполит
Ипполит мужчина лет пятидесяти, достаточно интересный, но годы свое берут, и эти самые годы подарили ему живот, а в замен забрали густую шевелюру. В душе он Бил Клинтон. Да, именно так и ни как иначе. Но не буду забегать вперед. Начну с того как он первый раз нарисовался у меня. Заранее, как обычно созвонились. Я его жду. Открываю дверь. Передо мной мужчина с футляром из-под музыкального инструмента, в каких, судя по фильмам, носят киллеры винтовки с оптическим прицелом. И он обращается ко мне как-то странно: