– И какие же это условия?
Я вырвала пальцы из его хватки.
– Прежде всего ты должен сказать тете Эве, что ты солгал о том, что мы делали со Стивеном, когда я была здесь в прошлый раз.
– Мэри Шелли, хозяин дома бесплатно тебя фотографирует, – произнесла из своего угла моя тетя. – Прошу тебя, сядь на стул и не позорься.
– Никуда я не сяду, пока он не скажет правду.
Я в упор смотрела на Джулиуса, пока он не отвел взгляд. Замершая у фонографа Грейси почесывала руку и смотрела на носки своих туфель.
– Возможно, я слегка преувеличил. – Джулиус снова смотрел на меня. – Прости.
– Мы не были на диване, верно? – спросила я.
– Нет, но вы были… – Он закусил губу. – Брат сказал мне нечто личное и очень болезненное, и – поскольку братья, случается, ссорятся, – возможно, я прибавил кое-какие подробности к тому, что увидел.
Он изучал мое лицо, ожидая реакции на свои слова.
Я обернулась к тете:
– Тетя Эва, ты слышала?
– Это слышал весь остров Коронадо. Прошу тебя, Мэри Шелли, хватит об этом. Садись уже на стул.
Она потерла свою покрасневшую шею с таким видом, как будто ей хотелось провалиться сквозь землю.
Я снова переключила внимание на Джулиуса.
– Прежде чем мы приступим, я также хотела бы получить посылку Стивена.
– Разумеется. Грейси, достань, пожалуйста, пакет, который Стивен приготовил для нашей гостьи. Он в верхнем ящике стола.
Его кузина подбежала к маленькому письменному столу, на крышке которого горели три свечи, и их пламя заколыхалось при ее приближении. От этого мерцания лица на ближайших к столу фотографиях будто зашевелились.
Выдвижной ящик заскрипел, и Грейси показала Джулиусу прямоугольный предмет, обернутый коричневой бумагой.
– Этот?