Во власти черных птиц

– Правда?

– Да.

Я радостно вздохнула:

– Большое вам спасибо. Где находится картотека?

Она указала на деревянные ящики за стеной дыма позади меня.

– Вот она.

– Я недавно приехала в город и еще не записана в библиотеку.

– Я оставлю заявление на членский билет в читальном зале.

Я еще раз ее поблагодарила и направилась к ящикам с карточками тематического каталога.

К двери пустого женского читального зала я подошла со стопкой из десяти книг, и мои мышцы дрожали от веса переплетенных в ткань и кожу томов. Моя черная сумка висела на правом запястье под этой горой книг, нарушая кровообращение в кончиках пальцев. Я устроилась за одним из дубовых столов в полном одиночестве, если не считать всех этих серных призраков.

Библиотекарь оставила мне бланк заявления на получение членского билета и экземпляр сегодняшней газеты. Мое внимание привлекла статья под последней сводкой смертей от гриппа: Красный Крест открыл Дом для выздоравливающих ветеранов войны, которых газета называла «идущими на поправку племянниками дяди Сэма». На фотографии две местные женщины в строгих черных платьях подавали чай молодому человеку, который выглядел так, как будто его только что вынесли с поля боя. Его волосы стояли дыбом, в точности как мои, после того как меня шарахнуло молнией, а его глаза, казалось, говорили: «В чем я после возвращения с войны определенно не нуждаюсь, так это в том, чтобы две чокнутые светские дамочки заставляли меня пить чай».

Я загорелась желанием навестить этих выздоравливающих солдат и матросов. Хотела узнать, как война, забравшая Стивена, повлияла на других мальчиков, – и найти какую-то подсказку, которая помогла бы понять, почему он утверждает, что его терзают птицы. К тому же меня глубоко опечалило страдальческое лицо этого солдата. Мне захотелось помочь таким, как он, с готовностью выслушать и утешить, оказать поддержку, которая не ограничивалась бы чаем.

В верхней части на первой странице я нацарапала: «Посетить Дом Красного Креста и поговорить с парнями, возвращающимися с фронта».

Далее я открыла «Сокровища военной поэзии», изданные всего лишь годом ранее, и прочитала свидетельства очевидцев о пережитых в окопах ужасах в откровенных и жестоких стихах, таких как «Смерть мира», «У меня свидание со Смертью» и «Врата ада в Суасоне».

В стихотворении Джулиана Гренфелла «В бой» упоминались дрозды.

И дрозд пропел ему: о брат мой,Быть может, ты падешь в бою…Так пой же, брат, пой во все горлоПрощально-радостную песнь свою.

Холодящее кровь упоминание ворон встретилось мне в стихотворении Фредерика Мэннинга «Окопы»:

Похолодели губы, где любовь смеялась, пела,Застыли руки, жаждавшие жить,Глаза, с улыбкою в глаза смотревшие, мертвы,Зачатые с любовью,Стремились и гореть, и житьСо страстью юности мужской… разорваны в кускиВ мгновенье; разбросаны, как мясо, кровяная падаль —Добыча для ворон и крыс.

Дрожащими пальцами я записала добыча для ворон и крыс, подавляя тошноту, подступившую к горлу как от мысленной картины птиц, отрывающих куски от изувеченных мертвых солдат, так и от проникающего под маску смрада тухлых яиц. Отложив стихи в сторону, я принялась за остальные книги, читая об ударах молнии, магнитах, военнопленных и современных методах ведения боевых действий. Я узнала о позиционной войне, газовых атаках и состоянии, которое назвали боевым шоком, поражающем рассудок солдат. Я исследовала спиритуализм и нашла рассказы о том, как доведенные до отчаяния образованные люди вроде романиста сэра Артура Конан Дойля и врача Дункана Мак-Дугалла, того самого, который проводил эксперименты по взвешиванию душ, рисковали своей репутацией в стремлении найти доказательства существования загробной жизни.

«Доведенные до отчаяния, – записала я. – Они всегда доведены до отчаяния».

Я прочитала об эктоплазме, на поверку оказавшейся суровой марлей, необъяснимых призрачных голосах, возлюбленных, письменах, явлениях и фотографиях призраков и даже о двух девочках из английской деревушки Коттингли, утверждавших, что они фотографируют эльфов. Мой мозг лихорадочно обрабатывал информацию, а листы бумаги заполнялись пометками, схемами, формулами и стихами.

Но я по-прежнему не имела ни малейшего представления о том, почему Стивен считает, что чудовищные птицы убивают его, привязав к кровати.