Во власти черных птиц

– Абсолютно.

– Что ж, хорошо. Можешь отводить глаза, но пытайся не проявлять отвращения. Наша задача – помочь им выздороветь, создав максимально доброжелательную атмосферу.

– Я понимаю. – Я украдкой обвела взглядом раненых. – Можно спросить, почему у многих обезображены лица? Это из-за взрывов снарядов?

– Говорят, это из-за пулеметного огня. Солдаты часто из любопытства приподнимают голову, выглядывая из окопа: думают, что успеют увернуться от пуль. Но увернуться от шквального пулеметного огня просто невозможно. – Она оглянулась через плечо. – Здесь есть несколько человек, которым ампутировали левую руку. Все из-за того, как они располагались в окопе, готовясь к стрельбе. Их кости разлетаются на крохотные осколки, и иногда наручные часы оказываются внутри раны. Спасти конечность не удается.

Я не поморщилась, потому что чувствовала, что она меня проверяет, и была исполнена решимости доказать, что справлюсь с любыми ужасами.

– С чего мне начать?

Стуча каблуками, она подошла к плетеной коричневой корзине на одном из столиков.

– Я как раз собиралась разносить овсяное печенье. Почему бы тебе не попробовать это сделать? – Она подала мне корзину. – Видит Бог, этим парням, наверное, будет приятно получить угощение из рук хорошенькой молодой девушки. Только следи, чтобы никто из них не позволял себе никаких вольностей.

Я продела руку в ручку корзины и вдохнула аромат овсяного печенья и жареных орехов – божественное сочетание, которое смягчило прогорклый вкус у меня во рту.

– С какой части зала мне лучше начать? – спросила я.

– Это не имеет значения. Они все нуждаются в ободрении. Если общение с ними будет даваться тебе слишком тяжело, приходи на кухню. Там всегда можно помочь что-нибудь печь или сворачивать бинты.

– Я справлюсь. Спасибо.

Я поставила свою черную сумку у входной двери и направилась в центр зала, стараясь держаться как можно увереннее.

«С чего мне начать, откуда?» – думала я, пытаясь решить, где мое появление будет нужнее. Я наобум повернула направо.

Первые двое молодых людей, к которым я подошла, сидели в больших кожаных креслах, читая старые экземпляры «Сатердей ивнинг пост». Мне запомнилась фотография клоуна на одной из страниц газеты, вышедшей еще в мае или июне. У черноволосого парня, читавшего этот выпуск, не было обеих ног, и его брюки были зашиты, скрывая культи. У второго парня, красавчика с золотисто-каштановыми волосами и серыми глазами с поволокой, было забинтовано левое запястье – в месте, где должна была находиться его кисть. Незажженная сигарета свисала из покрытых шрамами пальцев уцелевшей руки.

– Хотите печенья? – спросила я у черноволосого.

Смуглая кожа и темные глаза, которые просияли, когда он увидел меня рядом с собой, выдавали его мексиканское происхождение.

– Да, спасибо, – ответил он.

Я подала ему одно из овсяных печений, борясь с желанием перевести взгляд на его культи.

– Пожалуйста.