Директор не был бы собой, если бы не прокомментировал это:
— Зассали, фраера. Бегите, бегите, пока штаны сухие!
— М-да, после таких проводов мы вряд ли найдём общий язык с ними, — вздохнул Иван.
— Наоборот, быстрее найдём. Мы не в нашем мире демократии, толерантности, человеческого права и прочих достижений расцвета цивилизации, — ответил я ему. — Тут понимают только силу. И мы её показали. Всё, пошли отсюда.
Глава 19
Колокольцева очень заинтересовали арки-телепорты. Настолько, что он собрался и уплыл из посёлка в гоблинское становище, чтобы побеседовать с шаманом и вождём. Мой поступок со знахаркой вызвал только одобрение. Лекарь нам был нужен. А ещё нужен был поступок вроде моей демонстрации силы, чтобы местные нас зауважали.
— А то мы со своим земным воспитанием себе репутацию в этом мире угробим с концами, и потом будем восстанавливать путём ещё большей крови, — сказал он. — Ты правильно сказал, что
Так прошли ещё десять дней, пока дозорные на вышках не подняли тревогу, увидев несколько лодок на реке. В бинокль вскоре стало видно, что там сидят люди, мужчины и женщины вперемешку. Детей не было видно, по крайней мере, совсем маленьких. Подростков же можно было и перепутать с взрослыми на таком расстоянии.
— Как думаешь, кто это? — спросил я у Ивана, стоя на оборонительном настиле у частокола.
Тот пожал плечами.
— Может, наши, а? — вместо него произнёс Директор. — Ну, земляне. Прослышали про наш посёлок и решили заглянуть на огонёк.
Как позже оказалось, неизвестные приплыли к нам из поселения, откуда я забрал знахарку полторы недели назад. Буквально на второй день к ним наведался отряд орков. От него удалось отбиться, но всем стало ясно, что нападения будут только учащаться, раз людоеды узнали дорожку к людям. И тогда аборигены решили направиться за помощью к нам. Немалую роль в этом сыграло наше поведение при освобождении пленных от орков и рассказов землян, которые ушли с нами. В их глазах мы предстали силой, которая в этих краях никому не по зубам. А ещё у нас не было деления на благородных, касты с рабством и взаимоотношений, исходящих из них. Без споров не обошлось, но наличие отрядов людоедов под боком не располагало к их продолжительности. Может быть, вернись в поселение отряд, что ушёл на болото, и люди решили бы дать отпор оркам. Но от тех не было ни слуху, ни духу.
На первое время гостям отвели кусочек территории на чистом от деревьев участке. Внутрь посёлка никто и не подумал их пускать. Всего к нам пришли сорок восемь человек. Из них шестнадцать мужчин. А если считать и подростков четырнадцати-пятнадцати лет, которые у местных считаются за полноценных работников и кормильцев, то двадцать девять. Женщин ровно десять, остальные старики да бабки, но достаточно крепкие. И всего лишь пять детей. Остальные погибли во время того злосчастного нападения людоедов. Многие вместе со своими матерями, которые отчаянно пытались защитить их. Кто-то убежал в лес, но назад не вернулся. Не то стал добычей хищников, не то попал в лапы других отрядов орков. В общем, у нас под боком оказалась группа аборигенов с сильным перекосом полов. В первую очередь именно поэтому совет решил не пускать чужаков за частокол. Никто не верил, что местные мужики не станут зажимать наших женщин и девочек в тёмных углах. А то ведь у них это вполне в норме, если верить словам Наумовой. Женщины без семьи, точнее без мужа или братьев, отца или хотя бы дяди, которые являются их защитниками, считаются общими и находятся на низшей ступени. Боюсь представить, что вынесли наши землянки в обществе аборигенов. А спрашивать — только бередить их душевные раны.
— Они просят инструмент, еду хотя бы на первое время и защиту, — произнёс Колокольцев на совещании, собранном после того, как гостям выделили кусок земли и те там стали обустраиваться. — Что думаете?
— А они нам что? — поинтересовалась Клавдия.
— Готовы помогать во всём и вместе с нами сражаться, если мы дадим им оружие. Но просят дать им время, чтобы могли построить хоть какое-то жильё.
— Ну-ну, — покачал головой Сергеев. — Хотят они очень много. Ещё и свалят сразу, как получат от нас топоры и пилы.
— И бросят своих женщин и детей? — усомнилась Клавдия.
— Там мало кто сохранил семью. Много мужчин остались одни. И им ничего не помешает в подходящий момент удрать, забрав наш инструмент, — ответил ей Колокольцев. — Жень, ты что скажешь?
— Ничего, — пожал я плечами. — Я в этом не разбираюсь, поэтому советов давать не стану. Вы уж тут сами как-нибудь. Хотя… хотя могу предложить давать им инструмент только на день, а к темноте должны вернуть назад всё, что получили утром.