В начале следующего года Владыка Кирилл обсуждал этот вопрос с митрополитом Крутицким и Коломенским Николаем (Ярушевичем) в Вене и Румынским Патриархом Юстинианом в Бухаресте. Во время этих встреч была достигнута договоренность о созыве в Бухаресте совещания для разработки совместных мероприятий по защите прав монахов негреческой национальности на Афоне. Вернувшийся в мае 1953 г. из поездки в Софию, предпринятой для участия в интронизации Патриарха Кирилла, митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий (Чуков) сообщил Г. Г. Карпову, что Патриархи Кирилл и Юстиниан «ждут сигнала от Московской Патриархии и готовы принять участие в обсуждении» положения на Афоне[435]. Однако запланированное в Бухаресте совещание так и не состоялось.
В 1954 г. во всех афинских обителях осталось только 36 болгарских иноков. В списке насельников Зографа, составленном 29 января 1957 г. его настоятелем архимандритом Прокопием для Патриарха Кирилла, значилось 27 человек (самому молодому из них было 40 лет). Во время первого визита Болгарского Патриарха в монастырь в 1962 г. в обители проживало 18 монахов преклонного возраста. На следующий год их число сократилось до 12. Лишь в конце 1965 — начале 1966 гг. между Болгарией и Грецией было достигнуто соглашении о пополнении братии Зографа десятью монахами, причем и тут греческая полиция допустила на Афон лишь пять из них. Поэтому и в дальнейшем число насельников болгарского монастыря оставалось небольшим: в 1968 г. — 15, в 1971 г. — 11, в 1991 — 12[436].
Интересно отметить, что среди прибывших в Зограф монахов был агент болгарской разведки, который в 1978–1983 гг. сфотографировал все рукописи в монастырском архиве и библиотеке — всего 3200 роликов (по 36 кадров в каждом). В настоящее время эти ролики хранятся в Центральном государственном архиве в Софии и служат важной научной базой для исследований болгарских историков, так как они до сих пор не могут получить доступ к собранию рукописей в Зографе[437].
2. Русские храмы и подворья в Османской империи
Деятельность Русской Православной Церкви в Турции имеет почти трехвековую историю. Только в Константинополе окрестностях к началу XX века существовало семь русских храмов, в том числе три — при подворьях русских обителей Святой Горы Афон. В пригородном районе столицы Буюк-Дере (на берегах Босфора, в 20 километрах от Константинополя) в начале XVIII века было открыто первое российское дипломатическое представительство в Османской империи. В 1720-е гг. при посольстве была освящена церковь преподобных Антония и Феодосия Печерских, которая затем переносилась из одного наемного здания в другое. В 1742 г. — во время русско-турецкой войны был казнен посольский иеромонах Константин (Неаполитанский), причисленный позднее Константинопольским Патриархатом к лику святых (день памяти — 26 декабря)[438].
В 1818 г. на втором этаже деревянного флигеля посольской канцелярии в Буюк-Дере при посланнике графе Строгонове была устроен домовый храм святых равноапостольных царя Константина и царицы Елены. В нем служили присланные из Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры иеромонах Мельхиседек, иеродиакон Герасим и четыре причетника. В 1867 г. при посланнике графе Н. П. Игнатьеве прежний дом, ставший к тому времени загородной летней резиденции посольства, перестроили и рядом возвели новый небольшой храм, освященный вновь весной того же года. Служил в нем причт посольской церкви в Константинополе, в основном в летние месяцы. Вскоре после освящения за алтарем Константино-Еленинской церкви появилось небольшое русское кладбище[439].
Следующая церковь — свт. Николая Чудотворца была устроена при посланнике В. П. Титове и освящена 1 апреля 1845 г. на верхнем (третьем) этаже нового здания российского посольства, построенного в центральном районе Пере в 1838–1844 гг. по проекту архитектора Г. Фоссати. Образа в иконостасе написал петербургский академик живописи М. И. Скотти[440].
В мае-июне 1859 гг. на богослужениях в храме присутствовал великий князь Константин Николаевич, приехавший в Константинополь с дипломатической миссией и 30 мая побывавший на приеме у Вселенского Патриарха.
С 15 июля 1858 по 23 августа 1860 гг. настоятелем посольской церкви служил прежний ректор Киевской Духовной Академии архимандрит Петр (в миру Платон Алексеевич Троицкий, 1811–1873), будущий епископ Аккерманский, викарий Кишиневской епархии. Он был смещен, так как слишком явно поддерживал греческую сторону в назревавшем греко-болгарском церковном конфликте. Новым настоятелем Никольского храма был назначен архимандрит Антонин (в миру Андрей Иванович Капустин, 1817–1894), ставший впоследствии известным как начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Еще в 1859 г., в связи с возникшим болгарским национальным движением, митрополит Московский Филарет, ценивший ум и знания о. Антонина, рекомендовал Святейшему Синоду перевести его из Афин в Константинополь на настоятельское место, что и было сделано в короткие сроки[441].
Следует отметить, что десятилетнее настоятельство в Афинах было важным этапом насыщенной биографии о. Антонина. Именно там он начал свою длительную и богатую по результатам ученую и миссионерскую деятельность на христианском Востоке. В Афинах о. Антонин, по представлению Министерства иностранных дел, получил сан архимандрита; само производство совершил 5 апреля 1853 г. председатель Священного Синода Элладской Церкви митрополит Аттики Неофит. В 1859 г. Антонин предпринял первое путешествие на Афон, где много времени посвятил изучению древних рукописей и книг, а также составлению описаний нескольких монастырских книжных хранилищ[442]. Уезжая из Афин в Константинополь, архимандрит Антонин удостаивается «за христианские добродетели, ученость и филеллинские чувства» награждения Командорским Крестом греческого Ордена Спасителя. Собранные им материалы вошли в обширную статью «Христианские древности Греции»[443] и монографию «О древних христианских надписях в Афинах». Афины стали для о. Антонина «бесплатной, долговременной и самой приятной школой изучения христианских древностей»[444].
В апреле 1860 г. архимандрит Антонин, на дипломатические способности которого возлагались большие надежды, получил сообщение о переводе в Константинополь, 18 сентября того же года прибыл в столицу Османской империи. Здесь он быстро установил близкие отношения с Вселенским Патриархом, высшим греческим духовенством и русским дипломатическим корпусом. Новому настоятелю было поручено заниматься болгаро-униатским вопросом и выполнять некоторые поручения Синода в связи со вступлением на Константинопольский престол Патриарха Софрония. Наряду с этим о. Антонин изучал рукописи, памятники археологии и искусства, предпринимал научные экспедиции, и вскоре его имя стало одним из самых известных среди византологов. В 1862 г. он составил каталог 624 рукописей библиотеки иерусалимского Святогробского подворья в Константинополе. В следующем году о. Антонин по поручению Святейшего Синода исследовал на Афоне вопрос о подлинности Синайского кодекса Библии, подтвердив его древность (позднее, в 1868 г. он вел в Константинополе переговоры об окончательной передаче кодекса российскому правительству)[445].
С первых дней своего пребывания на берегах Босфора архимандрит проявил большую заботу о приведении в порядок помещения Никольской церкви: в ней были заменены окна и покровы, кроме того, о. Антонин оставил для храма часть старинных икон, присылаемых из России для балканских Церквей. В конце 1861 г. у настоятеля появилась идея построить новое отдельное здание посольского храма в Пере, открытого и доступного для православных жителей Константинополя. Архимандрит начертил его план и с согласия посланника Н. П. Игнатьева написал Санкт-Петербургскому митрополиту Исидору (Никольскому), попросив содействия, однако проект был отвергнут Министерством иностранных дел[446].
В это время клир посольской церкви состоял из архимандрита, иеромонаха, иеродиакона и трех причетников-певчих. Некоторые из них, помимо о. Августина, занимались историко-богословскими и историко-церковными изысканиями и были известными учеными. Так, например, иеродиаконом Никольской церкви с 1856 по 1865 гг. служил выпускник Санкт-Петербургской Духовной Академии о. Акакий (в миру Александр Иванович Заклинский, 1836–1902). В 1858 г. он посетил Афон и написал исследование «Св. Григорий Палама, архиепископ Солунский», за которое в 1864 г. был удостоен степени кандидата богословия. Впоследствии о. Акакий стал епископом Балтским, затем Енисейским.
Граф Н. П. Игнатьев высоко ценил дипломатические способности о. Антонина и нашел в его лице деятельного помощника. В 1865 г., во время дискуссий по поводу дел Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, не желая расставаться с архимандритом, посланник разработал проект, согласно которому Миссия и константинопольская посольская церковь должны были управляться одним лицом, однако этот план оказался невыполнимым. Отец Антонин, в свою очередь, с осени 1864 г. безрезультатно выступал за учреждение в Константинополе апокриси-ариатства — духовного представительства Российской Православной Церкви в Османской империи, независимого от Министерства иностранных дел[447].
12 сентября 1864 г. архимандрит вновь писал Н. П. Игнатьеву о необходимости устройства нового посольского храма: «Российско-посольская церковь в Константинополе не должна быть домашнею церковью (chapelle) миссии. Это противно всем интересам России, если позволено мне перед Вами говорить о России и ее интересах. Миссия пользуется недоступным местной Православной Церкви правом показать православное богослужение во всей полноте его великолепия. Ее смелое выступление пред очами ислама ободрит и заставит поблажать себе и все местное Православие. Нам нужна отдельная и прекрасная церковь в Пере. При христолюбивом настроении духа Вашего Превосходительства, она, конечно, будет со временем. Также отдельная, но более скромная церковь требуется и для летней резиденции посланника русского. Так как о последней уже заведено дело, то да будет позволено выразить желание, чтобы она устроена была в строго-византийском стиле»[448]. Случившийся в следующем году переезд пастыря в Иерусалим помешал осуществлению задуманного.
1 сентября 1865 г. о. Антонин простился с Царьградом в связи с назначением «следователем и временно заведующим Иерусалимской Духовной Миссии». Позднее архимандрит был избран почетным членом Императорского Православного Палестинского общества, Императорского археологического общества, Одесского общества истории и древностей, Афинского археологического общества, Немецкого восточного археологического общества и др[449].
Еще 16 июля 1865 г. настоятелем Никольской посольской церкви на место о. Антонина был назначен прежний начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрит Леонид (Кавелин, 1822–1891), известный богослов, историк Церкви и археограф. Он служил в Константинополе около четырех лет — до 1869 г., а после возвращения в Россию, с 1877 г. был наместником Троице-Сергиевой Лавры. В 1874–1888 гг. настоятелем Никольской посольской церкви служил еще один известный церковный деятель — иеромонах Арсений (Орлов), будущий наместник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге (в 1896–1900 гг.), с 2 декабря 1893 по 17 февраля 1899 гг. — архимандрит Борис (Плотников), будущий епископ Ямбургский и председатель Училищного совета при Святейшем Синоде, служивший также в 1892–1893 и в 1899–1901 гг. ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии[450], а после него — архимандрит Иона (Вуколов).
Накануне Первой мировой войны, в 1913–1914 гг. состоявший из шести человек клир Никольской посольской церкви возглавлял архимандрит Ювеналий (Машковский), его помощником был протоиерей Николай Васильевич Остроумов. После вступления летом 1914 г. Османской империи в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии российское посольство покинуло страну, а посольская церковь была закрыта. В годы Первой мировой войны на горе, вблизи здания посольства, были похоронены погибшие моряки российской подводной лодки «Морж». Во время выполнения задачи по недопущению в Черное море через пролив Босфор кораблей немецкого флота эта подлодка была повреждена у берегов Турции в районе Эрегли и 4 мая 1917 г. затонула, а весь ее экипаж из 42 человек погиб[451].
В 1875–1876 гг. при посланнике графе Н. П. Игнатьеве была построена русская Никольская больница в квартале Панджальди (Харбие), на значительном участке земли, купленном за 5 тыс. лир. Большую часть средств на строительство предоставил афонский Свято-Пантелеимоновский монастырь. Существовала больница в основном за счет консульства и ластового сбора с русских судов. В 1876 г. при ней была устроена и 15 июня освящена греческим митрополитом Дерконским Иоакимом пятиглавая церковь свт. Николая Чудотворца в отдельном довольно большом каменном здании византийского стиля. Она являлась приходским храмом небольшой русской колонии в Константинополе, сложившейся к началу XX века и состоявшей преимущественно из состоятельных людей. Церковь также посещали жившие в городе православные славяне из других стран.
Служил в храме помощник настоятеля посольской церкви — перед Первой мировой войной — протоиерей Николай Остроумов, в церковном хоре пели монахи Константинопольского подворья Свято-Пантелеимоновского монастыря. Афонские монахи также содержали при Никольском храме школу для мальчиков на 16 человек, в основном русских. Богослужения совершались каждое воскресение и по церковным праздникам, храм окружал красивый ухоженный сад. В 1897–1899 гг. Никольская больничная церковь была отремонтирована и заново украшена[452].