Глава 29
Элизабет твердо сжимает рукоять ножа – хватом сверху, как ее учили пятьдесят с лишним лет назад. Нижний хват, который любили ее советские коллеги, в семидесятые ненадолго вошел в моду, но сейчас вернулся верхний. Он дает большую силу удара, особенно если противник крупнее вас.
До сих пор Элизабет не слышала ни звука. Очень дурной знак. Не предупредить ли девушку из фургона? Есть ли у нее оружие? Она продолжает подниматься. Нигде ни малейшего шума. Похоже на инсценировку: тишина, распахнутая дверь. Не Дуглас ли шутки шутит? Пригласить Элизабет в гости и напугать до смерти?
Элизабет ступает на площадку. Посмотрев вниз, она видит у лестницы Джойс. Та тоже держит нож хватом сверху. Как естественно у нее это выходит!
На площадке три двери. Дверь ванной полуоткрыта. Элизабет толкает ее, приоткрывает пошире. Здесь ничего. На сушилке развешано белье. Туалетное сиденье поднято – ясно, кто пользовался последним.
Двери двух спален закрыты. Она медленно поворачивает ручку первой, заносит нож. Ну и дурацкий у нее будет вид, если за дверью хихикают Дуглас с Поппи. Почему ей все кажется, что это розыгрыш? Слишком все аккуратненько. Похоже не на место преступления, а скорее на театральную постановку. Что же это? Проверка? Хотят посмотреть, на что еще способна старушенция?
Она распахивает дверь и, ворвавшись в комнату, прижимается спиной к стене. Ничего, кроме идеально застеленной кровати, сборника стихов Филипа Ларкина и свечи «Джо Мэлоун». Комната Поппи. Но Поппи здесь нет. На середине книги – закладка, Ларкин ждет возвращения Поппи.
Элизабет выходит обратно на площадку. Осталась всего одна дверь. Спальня в фасадной части дома. Комната Дугласа. Последний вариант.
Она крепче сжимает нож, и тут ее осеняет. Поппи была потрясена убийством Эндрю Гастингса; это так травмировало ее, что она даже попросила Джойс связаться с матерью. А вдруг Поппи решила, что с нее хватит? Дождалась, пока Дуглас уснет… Когда Дуглас засыпает, это сразу слышно. Господи, этот его храп! Может, она сбежала, оставив открытой дверь? Или это уж слишком? Должна была знать, что перед домом тоже дежурят.
Рука на дверной ручке. Элизабет начинает ее поворачивать.
Открыв дверь, Элизабет каменеет. Всего на секунду. Нет, это не этюд и не розыгрыш. Конечно, Поппи ни за что не оставила бы открытой заднюю дверь. И Дуглас, конечно, не мог спать тихо.
Тело Поппи обмякло в кресле. Пуля изуродовала ее лицо и выкрасила в красный чудесные светлые волосы. Одна рука прикрывает тело – конечно, она пыталась заслониться от пули. Другая безвольно свисает. Кровь стекала по ней и засохла. Белая маргаритка, которой втайне восхищалась ее бабушка, стала багровой.
Дуглас сидит на кровати. Его пуля изуродовала еще сильнее, чем Поппи. Элизабет не узнала бы его, если бы не была за ним замужем. Стена за затылком черная от крови.
Зачем бы Дуглас ее ни звал, но уж точно не за этим.
Элизабет глубоко дышит. Надо сохранять спокойствие. Место преступления недолго будет в ее распоряжении, поэтому она достает телефон и делает фотографии со всех возможных ракурсов.
За спиной слышится шум. Элизабет разворачивается, подняв нож, и видит в дверях Джойс. Джойс переводит взгляд от тела Поппи к телу Дугласа и обратно.
– Ох, Поппи, – произносит Джойс. – Ох, Элизабет.
Элизабет кивает.
– Ничего не трогай. Идем вниз.
Элизабет жестом предлагает Джойс спускаться первой. Она рада, что Джойс не из слабонервных: им сейчас только слез не хватало. Открывая входную дверь, Элизабет велит Джойс оставаться на месте. И перебегает дорогу к фургону связи. Спохватившись, что все еще держит в руке нож, она бросает его в сумочку и стучит в окно. Скучающая девица опускает стекло.
ebooksa