26 декабря 1944 г. премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, представители США и Франции прибыли в Афины, где встретились с враждующими между собой греческими повстанцами. К этому времени власть королевского правительства, находившегося под защитой английской армии, была восстановлена только на территории Афин, Эпира, Восточной Македонии и большинства островов. С другой стороны, части Народно-освободительной армии Греции полностью контролировали остальную часть страны, выступая за создание демократической республики. В декабре начались вооруженные столкновения между силами ЭЛАС, с одной стороны, и правительственными войсками, полицией и английскими частями, с другой. Ситуация изменилась только после добровольного разоружения и самоопределения военной организации левой партии после подписанного в феврале 1945 г. в Варкизе соглашения, в обмен на обещание провести парламентские выборы и референдум о судьбе монархии (важную роль в этом сыграли ялтинские договоренности между У. Черчиллем и И. Сталиным, согласно которым Греция отходила в зону английских интересов)[162].
В примирении двух партий, левой – ЭАМ – и правой – монархистов, активное участие принял оставшийся после изгнания оккупантов Предстоятелем Элладской Православной Церкви Архиепископ Афинский и всея Эллады Дамаскин (Папандреу), удививший многих греков своей уступчивостью некоторым требованиям левых. Отдавая должное политическим и организаторским способностям архиепископа, У. Черчилль (заручившись поддержкой американцев) уговорил греческого короля назначить владыку Дамаскина временным главой правительства, с условием, что коммунисты в него не войдут. С января 1945 г. архиепископ более полутора лет был регентом – представителем короля Георга II, а после отставки Г. Папандреу и премьер-министром, вплоть до возвращения короля в страну 28 сентября 1946 г. (в результате плебисцита от 1 сентября 1946 г., когда большинство населения одобрило предложение о возрождении монархии)[163].
Архиепископ Дамаскин оказался одним из наиболее сильных лидеров националистов и центристов, который обеспечил их контакты с англо-американскими союзниками (так же, как в свое время с оккупантами) с целью избежать послевоенного доминирования левых партий и обеспечить продолжение существовавшего до начала оккупации страны режима.
Вскоре после этого начался так называемый период «белого террора», проводимого военизированными организациями правых сил с санкции правительства. По мнению некоторых греческих историков, именно эти репрессии привели к восстанию коммунистов во главе с «неистовым Никосом» Захариадисом и началу греческой гражданской войны[164]. Вскоре после освобождения Греции и разоружения ЭЛАС священнослужители, которые участвовали в левом движении сопротивления, также были подвергнуты остракизму со стороны руководства Церкви.
В конце 1946 г. в Греции началась ожесточенная гражданская война между прокоммунистическими военными формированиями, реорганизованными в октябре 1946 г. в Демократическую армию Греции (ДАГ) во главе с генералом Маркосом Вафиадисом, с одной стороны, и частями королевской армии и англичанами (при массированной помощи США), с другой. Война продолжалась около трех лет, до 16 октября 1949 г., и закончилась поражением ДАГ, разбитые части которой вместе с беженцами ушли на территорию Албании, а затем были вывезены в СССР. При этом советские власти обвиняли во вмешательстве в греческую политику, в результате чего 6 апреля 1947 г. почти весь персонал посольства был отозван из Афин (официально новый посол СССР в Греции был назначен только в 1953 г.). Эта ожесточенная война сопровождалась репрессиями духовенства (по разным сведениям было убито от 50 до 300 православных священников) и разрушением церквей, главным образом со стороны коммунистов[165].
Руководство Элладской Церкви активно поддержало королевское правительство (в 1947–1967 гг. в Греции, после смерти Георга II, правил его младший брат – король Павел I), хотя архиепископ Дамаскин и призывал периодически противоборствующие стороны к миру. Фактически Элладская Церковь стала важной частью так называемого «святого» антикоммунистического фронта. У терпимости, которую Церковь показала в отношении террористической тактики правого фланга и правительственных репрессий, в том числе создания концентрационных лагерей для сторонников левых сил, было идеологическое основание. Марксизм считался преступной идеологией, и коммунисты рассматривались в качестве преступников. Несмотря на это, руководство Элладской Церкви не осмелилось подвергнуть коммунистов анафеме[166].
Вследствие позиции церковного руководства лояльное ЭЛАС духовенство (в основном те священнослужители, которые ранее боролись против оккупантов) подвергалось гонениям. Так, 12 апреля 1945 г. Священный Синод отстранил от исполнения обязанностей двух епископов – Иоахима и Антония, поддерживавших во время оккупации левое народно-освободительное движение. Официальным предлогом послужил отъезд этих епископов из своих епархий больше чем на шесть месяцев, хотя они лишь скрывались от преследования нацистов. Под различными предлогами, но в действительности за участие в левом народно-освободительном движении против немецких оккупантов, после окончания Второй мировой войны преследованиям подвергались митрополиты Козани, Метхимни, Илии, Халкиссы, а также многие приходские священники[167]. Так, например, вступивший в ряды ЭАМ в 1944 г. митрополит Илийский Антоний был низложен в 1946 г. и возвращен на свою кафедру только после амнистии 1952 г.[168]
Подобная деятельность руководства Элладской Церкви резко негативно воспринималась в СССР. Это, в частности, проявилось в реакции на телеграмму архиепископа Дамаскина Патриарху Алексию от 4 августа 1946 г., в которой говорилось, что во время Второй мировой войны «греческий народ принес в жертву делу союзников и ради спасения свободы мира свою жизнь», «оказал сопротивление и своим сопротивлением смог в течение месяцев задержать выполнение планов общего врага, предоставив, таким образом, большие преимущества борьбе союзников». В телеграмме также содержалась просьба «выступить на мирной конференции в пользу прав Греции, которая связана с благочестивым русским народом глубокими и нерушимыми религиозными узами». В своем письме заместителю министра иностранных дел В.Г. Деканозову от 13 августа председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпов так обосновал нежелательность ответа Патриарха: «Совет считает, что, поскольку Греческая Православная Церковь в целом (за исключением отдельных священнослужителей) не установила общения с Московской Патриархией, Патриарх Алексий должен воздержаться от ответа на телеграмму Дамаскиноса». 26 августа МИД СССР выразил свое согласие с этим мнением[169].
В докладе Г.Г. Карпова в ЦК ВКП(б) об итогах работы Совета по делам Русской Православной Церкви за 1946 г. (от 14 февраля 1947 г.) отмечалось: «От какой-либо связи с Греческой Православной Церковью Московская Патриархия воздерживалась сама, учитывая, что глава этой церкви архиепископ Дамаскинос отражал интересы реакционных кругов Греции и ориентировался на англичан»[170].
Схожая позиция была и у Первоиерархов некоторых других Православных Церквей в странах народной демократии, в частности, Сербский Патриарх Гавриил в беседе с посетившим в декабре 1946 г. Белград митрополитом Крутицким и Коломенским Николаем заявил: «У нас неопределенные отношения с главой Греческой Церкви Дамаскиносом. Ведь неясно: кем он утвержден главой Церкви? Каноничен ли он? Ведь он поставлен немцами путем низвержения митр. Хрисанфа. И странно: он оказался угоден и англичанам. Я временно воздерживаюсь от канонического общения с ним»[171].
Однако уже вскоре, весной 1947 г., пытаясь привлечь как можно больше Поместных Православных Церквей к участию в намечаемом на октябрь 1947 г. Всеправославном совещании в Москве, Патриарх Московский и всея Руси Алексий послал известительное письмо о нем и архиепископу Афинскому Дамаскину[172].
Правда, некоторые иерархи Элладской Церкви отреагировали на планируемый созыв Всеправославного совещания в Москве резко негативно. Так, митрополит Закинфский Хризостом 1 августа 1947 г. опубликовал в официальном печатном органе Церкви статью «Две главные опасности», в которой писал, что «Православная Греческая Церковь имеет своим врагом не только папизм и Западную католическую церковь, но и славянство, и славянские Православные Церкви, которые находятся под коммунистическим режимом». Митрополит считал Патриарха Алексия неправомочным созывать Всеправославные совещания и утверждал, что «славянские Церкви стремятся поставить русского Патриарха на то видное место, которое в течение веков занимает Вселенская Патриархия»[173].
7 декабря 1947 г. Патриарх Алексий в разъяснительном письме Александрийскому Патриарху Христофору II по поводу его приглашения на Всеправославное совещание отмечал: «…Вы желаете уверить нас, что Греческие Церкви неповинны в том, что греческая печать пишет против русской Церкви. И нам хотелось бы, чтобы это было так и на самом деле. Но разве мы можем закрыть глаза на статью в официальном органе Элладской Церкви и притом принадлежащую перу митрополита Закинфского Хризостома, где заявляется, что славянские Церкви являются столь же опасными врагами Церквей Греческих, как и папизм, и что ни одна Православная Церковь не должна сотрудничать с Московским Патриархатом. (“Екклесиа” № 29–31 от 1.VIII.1947). И, насколько знаем, ни один греческий иерарх не нашел мужества возразить против такого странного утверждения в защиту единства греко-славянского православного мира, против которого ополчается лукавство инославных»[174].
В конце концов, владыка Дамаскин все же послал делегацию Элладской Церкви во главе с митрополитом Кавалским Хризостомом на состоявшиеся в июле 1948 г. в Москве торжества по случаю 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви, но участие в работе Всеправославного совещания она не приняла[175]. При этом 12 июля, во время литургии в Богоявленском Елоховским соборе, митрополит Хризостом неожиданно выразил возмущение тем, что не услышал на провозглашении многолетия Патриархам имени главы своей Церкви Архиепископа Афинского Дамаскина. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) сумел замять конфликт, объяснив произошедшее тем, что предстоятель Элладской Церкви не является Патриархом, и будет упомянут отдельно[176]. Вопреки решению Московского Всеправославного совещания делегация Элладской Церкви участвовала в работе первой экуменической Генеральной ассамблеи христианских Церквей, состоявшейся в августе 1948 г. в Амстердаме.
В этот же период архиепископ Дамаскин неоднократно делал антикоммунистические заявления. Так, в Пасхальном послании к своей пастве от 2 мая 1948 г. он писал: «Мы боремся против тех, кто попирает наши самые святые традиции и поклоняется иностранцам». А в феврале 1949 г. публично присоединился к протестам против приговора к пожизненному осуждению примаса Венгрии кардинала Йожефа Миндсенти, заявив: «Греки, не удивлены этим приговором, поскольку им давно известно, что представляет из себя идеология коммунистов, которые творят в Греции чудовищные преступления, убивая женщин, распиная на крестах сотни священников и оскверняя церкви. Факт осуждения главы Венгерской церкви ужасен, но он имеет свою положительную сторону: он дает христианскому миру повод усилить свое стремление защищать святые дела и приблизиться к Богу, так как только в нем мы можем найти основу для свободы, подлинной радости и человеческого достоинства»[177]. В свою очередь, Московская Патриархия протестовала против вооруженной борьбы с греческими коммунистами[178].
Еще в марте 1947 г., согласно Парижскому договору, Италия передала Греции Додеканесские острова. Принятый греческим правительством в 1949 г. закон № 1062 предоставил возможность распространить на Додеканес законодательство Элладской Церкви, однако это право до сих пор не реализовано, пять местных митрополий непосредственно подчиняются Константинопольской Патриархии.
В послевоенные годы исключительно важную роль играли религиозные братства, так как именно им было поручено выполнение социальной части плана Маршала по восстановлению экономики Греции. Некоторые греческие ученые считают, что в тот период каждый третий грек участвовал в деятельности братств, прежде всего «Зои». В конце 1940-х и в 1950-е гг. в этом братстве состояло около 200 богословов-мирян и 500 женщин, которые повсеместно учреждали в Греции филиалы своей организации, действовавшие отдельно и независимо от приходов. Братства организовывали начальные и средние школы, дома престарелых, школы катехизации, сиротские приюты и другие благотворительные учреждения (в 1961 г. от «Зои» откололась более консервативная часть – движение «Сотир», и роль братств постепенно начала снижаться)[179].
20 марта 1949 г. владыка Дамаскин скончался. Следующим Архиепископом Афинским и всей Эллады 4 июня 1949 г. был избран митрополит Иоаннинский Спиридон (Влахос), занимавший этот пост до своей кончины в 1956 г. Еще в 1911 г. он основал знаменитую церковную академию в Веллас-Иоаннине, где готовил священников и церковных учителей для Северной Греции, а затем участвовал в национально-освободительной борьбе на севере страны против болгарских войск. Владыка пользовался большим авторитетом как у своей паствы, так и у представителей государственной власти (тем не менее, в условиях тяжелой экономической ситуации после окончания гражданской войны, в 1952 г. государство конфисковало три четверти церковной собственности)[180].
9 июня 1949 г. архиепископ Спиридон в письме известил Патриарха Алексия о своем избрании, указав: «Братски просим Ваше Священное Блаженство не переставать помогать пребывающей в испытаниях Церкви нашей словом, делом и посланием и молиться о научении и укреплении нас для выполнения возложенного на нас трудного дела». В ответном послании Патриарха говорилось: «Наш Священный Синод и я благожелательно приветствуем Ваше вступление и молим Господа о даровании Вам небесной помощи в несении возложенного на Вас Божественным Промыслом высокого послушания»[181].
Однако при архиепископе Спиридоне отношения Московского Патриархата с Элладской Православной Церковью из-за влияния политических конфликтов оставались довольно напряженными, что негативно влияло на положение русских обителей на Афоне. Так, например, в письме председателя совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпова в Комитет информации при МИД СССР от 22 июля 1950 г. отмечалось: «Имеются оппозиционные [Константинопольскому Патриарху Афинагору] митрополиты и духовенство в Элладской (Греческой) церкви, глава которой архиепископ Спиридон – враг Советского Союза и стран народной демократии – проводит проамериканскую позицию»[182].