Но Иуда поднялся, шлепнул на прощание Иоанна ниже спины и ушел, бесшумно ступая по траве.
Вечером всё было, как обычно. Иисус уже не был грустен и учил Своих учеников. Его слушали и женщины. Мария Магдалина сидела у ног Иисуса и внимательно слушала Его, а широко раскрытыми глазами смотрела в лицо Иисуса. Недалеко от Него сидел и немолодой художник Ананий из Эдесы, которого послал к Учителю царь Остроенского царства Авгар V Уккама, чтобы тот написал портрет Иисуса, с помощью которого он хотел излечиться от проказы. Иуда стоял у самой двери, и странный огонь блистал в его глазах, а ноздри его чуть приметно иногда вздрагивали. Когда же Иисус говорил о заблудшей овце, Иуда тихонько выскользнул из дома, но этого никто не заметил. Все слушали Иисуса, затаив дыхание, лишь Матфей что-то чертил в своем пергаменте, часто взглядывая на Учителя.
А Иуда ходил в темноте по песчаному берегу. Он не замечал вечерней прохлады и как чудесно пахнет ветерок с моря.
– Кто я – блудный сын или заблудшая овца? Нет, мы с Тобой знаем, что я – Твой лучший ученик. Я много знаю. Почему же «сыны громовы», прозванные так Тобою за свою вспыльчивость и горячность, Иаков и Иоанн, сидят рядом с Тобой, почему Мария Магдалина сидит у ног Твоих? А не я, не Иуда? Я знаю, что Ты – Сын Божий, Христос, но Петр опередил меня, и теперь он сидит так близко от Тебя. А если я скажу Тебе, что я люблю Тебя, простишь ли блудного сына? Примешь ли с радостью?
Иуда вошел, когда Петр задавал какой-то вопрос. Иуда не расслышал вопроса, но он услышал, что ему ответил Иисус:
– Не говорю тебе «до семи», но до семижды семидесяти раз нужно прощать всякого.
Ранним утром Иисус, ученики, художник Ананий и женщины отправились в Вифсаиду. По дороге Филипп поддразнивал Анания.
– Ну как? Снова не получается?
Ананий уже несколько дней ходил за Иисусом, но Его портрет ему не удавался.
– А ты хотя бы хороший художник? – допытывался Филипп, посмеиваясь себе в усы.
– Откинув скромность, скажу, что я – один из лучших художников, которые пишут портреты, потому-то меня царь и выбрал. Но у вашего Учителя лицо необычное, не такое, как у прочих людей, какое-то неземное. Тут другая школа нужна. Я никак не могу передать в портрете тот Свет, ту Силу, которые исходят от Его лица. Вот это именно мне и не удается. А без этого Света и этой Силы и портрета никакого нет. Понимаешь, Филипп?
Иисус слышал этот разговор и, войдя в ближайшее селение, Он попросил у вышедшей навстречу женщины чистое полотенце и воды из колодца. Та вынесла из дома всё требуемое. Иисус умылся и вытер полотенцем Свое лицо. Потом подал его Ананию. Свидетели ахнули: на полотенце был портрет Иисуса. Ананий был поражен, и он упал на колени.
– Да это же вероника! [Verum icon (лат.) – истинное изображение. – В.Б.] – прошептал он.
Иисус тронул его за плечо, а когда тот встал, Он вручил ему еще свиток пергамента.
– Отнеси полотенце пославшему тебя и передай ему также это послание от Меня…
Вскоре Мария Магдалина стала ученицей Иисуса, и ей была открыта сила исцелять и изгонять бесов. Теперь она не занималась хозяйством, как прочие женщины, идущие за Иисусом, а, поднявшись ранним утром, до позднего вечера ходила по ближайшим селениям и оказывала помощь нуждающимся. Постоянное присутствие на вечерних беседах и в походах красивой девушки несколько беспокоило горячие головы молодых учеников. Но они говорили себе, что у них другая теперь дорога, не будет у них ни жены, ни детей. Вот Петр оставил же свою семью, а им и начинать не стоит. Мария им, как сестра, как на сестру и нужно на нее смотреть. Мария Магдалина никогда и не привыкала к мужскому вниманию, поэтому и видела в учениках лишь братьев своих, которых раньше у нее не было.
Однажды Иуда подошел к Иакову Зеведееву, когда тот сидел на вершине холма и смотрел, как Мария собирает цветы в долине, чтобы принести их Иисусу.
– А когда она купается в реке, ты за ней еще не подглядывал? – начал Иуда.
Иаков резко обернулся и так сверкнул на Иуду черными глазами, что Иуда подумал, как верно его с Иоанном Иисус назвал «сынами громовыми». Две молнии «ударили» Иуду, но он и виду не подал, что удивлен чем-то, а тихо захихикал, когда Иаков пробасил:
– Ты мерзость говоришь.
ebooksa