Нисшедший в ад

– Во дне двенадцать часов, и кто ходит днем, не спотыкается, потому что видит свет мира сего, а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним. Наш друг Лазарь уснул.

– Три дня назад Марфа присылала сказать, что он болен. Если уснул, значит, болезнь отступает, – сказал Фома и огляделся вокруг, как бы ища поддержки у других учеников. Все молча с этим согласились.

– Я иду разбудить его, – сказал Иисус.

Непонятны были эти слова ученикам.

– Лазарь умер, – тогда сказал Иисус и пошел в сторону Вифании.

Ученики стояли в нерешительности.

– Нет, мы не пойдем, там убьют Его, – растерянно бормотал Петр.

– Пойдем и мы умрем вместе с Иисусом, – твердо сказал Фома…

Утром в первый день нового года, первого нисана, они уже подходили к селению Вифания. В дороге Иуда, как всегда, держался несколько в стороне и наблюдал за странной, как ему казалось, парой, которая старалась держаться ближе к Иисусу. Это были Вартимей и Вефиль.

«Я – нищий!» – вспоминал Иуда с какой даже гордостью произнес эти слова еще хмельной Вефиль. «Он гордится тем, что он нищий! – с удивлением думал Иуда. – И носит свои лохмотья так, словно на нем золотые одежды!»

Тут надо сказать, что Вефиль уже был не в тех обносках, в которых Иуда его увидел в первый раз и в которых он видел его в Перее в саду. Теперь на нем был коричневый хитон, – правда, тоже поношенный, но не рваный, – и на ногах даже были сандалии; лицо свое он умыл и волосы свои с бородой привел в некоторый порядок.

И далее вспоминал Иуда пьяный разговор с Вефилем, тот, самый первый: «Что нужно человеку? – спрашивал тогда Вефиль и сам же и отвечал на свой вопрос: – Вот солнце, чтобы меня согреть и дать мне свет, вот дерево, чтобы мне укрыться от дождя или отдохнуть в его тени в жаркий день, вот плоды на дереве, чтобы мне было питание, вот земля, на которой я могу найти отдых. И всё это сделал Бог для меня, и жизнь мне дал, чтобы я жил».

Когда они совсем близко подошли к селению, то увидели одинокую женскую фигуру, стоящую у края дороги. Женщина пошла им навстречу, и они узнали Марфу. Хотя трудно было узнать ее: она почернела лицом, осунулась и была так худа, что, казалось, ветер ее мог преломить, как хрупкую ветку.

– Господи! – обратилась она к Иисусу. И голос ее был неузнаваем, он стал гнусавым и низким. – Господи! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.

– Воскреснет твой брат, – ласково сказал ей Иисус.

Марфа печально поглядела в очи Иисуса.

– Верую, что воскреснет в воскресение, в последний день, но теперь уже его нет с нами.

– Я есть Воскресение и Жизнь, верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веришь ли сему? – спросил ее Иисус.

– Так, Господи! Я верую, что Ты Христос Сын Божий, грядущий в мир.

Слезы выступили на ее глазах, и она, повернувшись, пошла назад, к дому, чтобы позвать Марию, сестру свою. В доме толпилось много народа. Лазаря любили. Человек он был очень добрый, никому не отказывал в помощи, даже если к нему приходили ночью. Мария была в дальней комнате. Она лежала на ложе и смотрела в потолок. В ее неполные шестнадцать лет это было не просто горе, смерть брата была катастрофой. Она уже не плакала, слезы высохли и взгляд был ее застывший, отрешенный.