Норби

Ресторанчик был практически пуст, что нас обоих вполне устроило. По крайней мере, можно не шептаться.

— И кто тут маленький? — поразился я. — Ты только ростом не вышла. Но это, знаешь, не беда, не всем жирафы нравятся.

На этот раз она чуть не подавилась, и я понял, что выбрал верный тон.

— Тебя же мама прислала?

В то, что малолетка принялась меня ловить по собственной инициативе, я не поверил сразу. Не та семейка.

— Мама сказала. — она на миг замялась, — сказала, что вы, мсье Корд, уже фактически труп. А ей сейчас лишние трупы не нужны. Остальное — на мое усмотрение. И я вот сижу здесь — и честно пытаюсь усмотреть. В разведчицы не берут, поэтому даже не представляю, кому и зачем нужно охотиться на американского шпиона.

Если и шутила, то всерьез. А я тем временем прикинул, что шпионок много, а вот наследница мадам Веспер — одна. Через несколько лет эта взрослая девочка может возглавить Структуру.

Ну, если взрослая — то по-взрослому.

— Темп, Гертруда. Вместо меня пришлют другого, но это будет не раньше, чем через месяц. За это время очень многое может измениться. Во Франции работал мой друг. Его убили, и мы упустили Польшу. Некому было держать руку на пульсе.

То, что при правильной налаженной агентурной службе такое невозможно, говорить не стал. Нет у нас еще ее — правильной. «Ковбои» — пока всего лишь импровизация.

— В доме чужих нет, — чуть подумав, заметила она. — Мама отбирала каждого человека. Селест — городишко маленький, все на виду, но при хороших деньгах можно завербовать кого угодно.

Я кивнул. Да хоть моего квартирного хозяина!

— Междугородний телефон — в соседнем городе, туда добираться не больше часа. За телеграфом мы присматриваем, но и телеграфиста можно перекупить. Будем считать, что в Париже уже знают о приезде брутального дикси с развязными манерами.

Дикси! Я невольно возгордился. Девочка оправдывала надежды с лихвой. Жаль, в шпионки не возьмешь, мама не позволит.

— И кто именно знает? — как можно наивнее осведомился я.

В ответ на меня посмотрели, словно на кубинского таракана.

— В досье свое загляните, мсье Корд.

Допила коктейль, поставила стакан на стол.

— Этот Адди — явный педофил. Маму он побаивается, поэтому мы и живы до сих пор. Три года назад его бандиты попытались маму украсть, так она их живьем сожгла. Жаль, до него самого не добралась!

Хорошо, что свой кофе я тоже допил, поэтому подавился только воздухом. Гертруда улыбнулась.