Поляк взглянул равнодушно.
— Дальше есть просека. Мы взлетали оттуда.
Тропа была узкая, но я постарался идти рядом с Фогель. Очень хотелось поговорить, но слова, как назло, не шли на ум. Только что я увидел Мухоловку такой, как она есть. Только что она спасла мне жизнь, выручила всех нас. Только что я увидел Смерть за работой.
— Ты босиком.
Она поглядела на тропу.
— Не страшно. Это действительно были американцы?
Лучше бы молчала!
— Да. Честные парни под командой идиота и карьериста. Врать начальству не стану, так что скорее всего меня выкинут со службы. Вернусь в Монтану и открою на паях бензоколонку.
— Не страшно, Норби, — повторила она. — Обойдусь и без ранца по выходным. Только не подумай, что я на что-то намекаю. У меня тоже есть начальство — Национальный комитет. Напишу полковнику Пахте, если отзовут, постараюсь устроиться в Штатах преподавателем в балетной школе. Поможешь?
Естественно, я ей не поверил. Кажется, Мухоловка просто пыталась меня успокоить. Дожил!
— Антек мне рассказал. Когда он вел сюда поляков, их атаковали с воздуха. Он уверен, что это самолеты Тауреда. Он видел их, когда был на воздушном корабле, который они и сбили. Машины высотные, летают в стратосфере. А Тауред — это Британия.
Ну, да, балетная школа, как же!
— Хочешь сказать, что ничего еще не кончилось?
Мухоловка равнодушно пожала плечами.
— И не кончится. Скорее закончимся мы.
Я представил, как возвращаюсь в Штаты. Может, и правду выгонят, но не за Ковальски (война все спишет!), а за Конспект, который оказался никому не нужен. И за Николя Леграна! За его измену спросят именно с меня, мой подчиненный — мне и отвечать. Жизнь не кончится, я чем-то займусь и, надеюсь, смогу заработать на воскресный стаканчик хорошего бурбона. Только Анны рядом не будет. Даже сейчас она где-то далеко, не со мной.
— Ты знаешь, Фогель, я не бизон. Совсем.
Она даже не взглянула.
— Лучше бы промолчал. Единственная твоя положительная черта, Норби.
Ничего еще не кончилось. Выгонят ли меня или оставят на службе, но Штатам все равно придется перебрасывать войска в Европу. Ждать полвека, пока с подачи барона Адди осмос ее разъест, нельзя, мы тоже не вечны, неизвестно каким станет следующее поколение. Легран как-то процитировал Горация, он мог, все-таки в университете учился. «Mox daturos progeniem vitiosiorem». Опять латынь, никуда от нее не деться! «Наше потомство будет еще порочней».