Энджел молчал, только хрустнула спинка стула, когда он в нее вжался.
— Девку лучше со спины прижечь, — добродушно заметил один из матросов. — Сиськи-то еще помять охота.
— Шмальц, еще! — крикнул Кёлер.
Хромой, ругнувшись, потер колено, перевернул кочергу и прижал ее пониже первого ожога. Маргарет слабо всхлипнула и повисла на руке Кёлера.
— Че молчишь-то? — спросил хромой. — Давай скажи чего.
«Дурак!» — в отчаянии подумала Маргарет, но почему-то — еще и с бесконечной нежностью. Он никогда не уступит, идиот, безумный Редферн, и потому они до сих пор его опасаются — Кёлер вздрагивал всякий раз, когда Энджел смотрел на нее. Чуял, пес, кого должен бояться!
— Давай, говори уже! Ну?!
Под раскаленным металлом кожа снова зашипела. Маргарет дернулась. А ради нее?! Что, если ради нее они заставят Энджела наконец заговорить с ними?! Она умоляюще уставилась на учителя: он полулежал на стуле, запрокинув голову, прикрыв глаза, и тяжело дышал. Над ним навис моряк с пыщущей жаром кочергой.
— Ну! Скажи чего-нибудь! Хватит молчать!
Палач прижал кочергу к ребрам Энджела и яростно выругался. Редферн открыл глаза, перевел взгляд на Шмальца и оскалился.
— Сучий потрох! — зарычал тот и вдавил кочергу поперек ожогов на груди. У Энджела вырвался долгий свистящий вздох. — Черт! Уже остыла!
— Дай сюда, — вдруг потребовал Кёлер. Он защелкнул нож, сунул его в карман и взял кочергу.
Маргарет тихонько перевела дух и понемногу перенесла вес на правую ногу, чтобы пнуть его левой.
— Смотри, — угрожающе сказал Кёлер и поднес к груди Маргарет кочергу. Девушку обдало жаром, и она зажмурилась. — Смотри, я предупреждал!
«Боже мой!»
— Вот ублюдок! Держи его, держи! Сука, щас вырвется!
Маргарет распахнула глаза. Энджела повалили на стол, и два моряка придавили его руки к столешнице, пока Шмальц, поскуливая, баюкал вывихнутое запястье.
— Не, — глубокомысленно заявил его приятель, — надо сперва с этим закончить. Или хотя бы связать его, что ли…
— Давай гвозди, — облизнув губы, приказал Кёлер. Кочергу он теперь направлял на Редферна, и она слегка подрагивала в его руке. — Беккер, живо!
Моряк с опаской выпустил Редферна, достал из-под стола ящик, вытащил из него горсть гвоздей и молоток. Маргарет съежилась.