Николай Ликийский

Особенно чтимый образ Угодника хранился в ныне не существующем Чудовом монастыре (в трапезной Благовещенской церкви).

По преданию народному, «из прибегающих к нему с верой в разных нуждах своих, молитва- ми святителя получают благодатную помощь особенно страдающие неудержимою страстью к пьянству».

Основой для этого предания послужило, вероятно, то, что икона эта первоначально находилась в одном питейном доме.

Отсюда, уже начиная с 1840 года, слух о ней стал распространяться по всей Москве.

К ней начало стекаться много народа и служить пред ней молебны святителю. Об этом донесено было святителю Филарету Московскому, и тогда, по его приказанию 1 октября 1846 года образ был перенесен в Чудов монастырь.

Велики были заслуги Святого Николая на русской земле, и 9 февраля 1915 года на имя императора Николая II была представлена памятная записка художника-баталиста Петра Першина о проекте «Ордена Святителя Николая Чудотворца в память Великой Отечественной войны 1914–1915 годов».

Император одобрил этот проект, но события 1917 года помешала его реализации.

Тем не менее, осуществить намерение покойного императора решил начальник Велико-Бечкерекского отдела Корпуса Императорских Армии и Флота полковник Угринович, представивший доклад на имя Великого Князя Кирилла Владимировича.

В 1929 году орден был признан и 1 августа 1929 года утвержден Российским Императорским Домом в эмиграции и его главой Его Императорским Высочеством Великим Князем Кириллом Владимировичем, в 1924 году провозгласивший себя императором всероссийским Кириллом I.

Согласно утвержденного тогда Статута, право на орден имели все лица, принимавшие участие в Первой мировой войне в составе Русских императорских армии и флота, зачисленные в их состав до отречения от престола Императора Николая II.

Фактически этот орден стал своеобразным отличительным знаком тех ветеранов Великой войны, кто, находясь в эмиграции, признал права Великого князя Кирилла Владимировича на Российский Престол.

«В 1918 году, во время большевистского переворота, — писал Архиепископ Никон в газете „Правило Веры“, — вся Москва была потрясена тем знамением, которое было дано от образа святителя Николая.

Одна из икон святителя, находившаяся на Кремлевской стене, была завешена красной материей. И вот на глазах многотысячной толпы, собравшейся на Красной площади, эта красная материя, скрывавшая лик святителя, разорвалась. Куски ее попадали на землю, и лик св. Николая Чудотворца по-прежнему предстал пред взорами людей.

Тогда это было истолковано как знамение о грядущем избавлении от „красного покрова“, опустившегося над Кремлем и Святой Русью.

Затем в разные годы много было различных знамений от икон святителя Николая, из которых отметим некоторые.

Во время второй мировой войны власти эвакуировали на грузовиках население из прифронтовой полосы. Одна старушка держала в руках какой-то узел. Комиссар спросил ее:

— Что это ты несешь?

— Образ святителя Николая, — отвечала старушка.

— Брось его, — приказал комиссар.

— Нет, не брошу, — сказала та.