Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами,

Здесь больше великодушия, чем в России. Там больше любезности. Вот разница. Запрещаю Вам быть столь любезной. Но я бросаю вызов той, которую Вы заставите меня любить: мне было бы невозможно повиноваться Вам. Спасибо за ответ.

Я не пишу Вам стихов. Это хуже. Кристина только что вошла. Я закончил мое письмецо. Я не хочу, чтобы подумали, до какой степени я глуп, чтобы так любить Вас; я всегда скажу, что это шутка, что Вы слишком восхитительны, чтобы любить Вас и чтобы я мог когда-нибудь поверить в Вашу благосклонность.

Но это подлинная правда, и не бахвалясь своей любовью, искренней, идущей от сердца, скажу, что третьего дня, не зная, где это сердце успокоить, освободив его от всегдашней заботы, предавшись на волю случая, предпочтя пастораль, я отправился в сад и был очарован встречей со служанкой, очищавшей газон от опавших листьев, которые она складывала в корзину. Любовь (вовсе не к ней) понудила ее освободиться от этой корзины и позволила мне вспомнить о Вас.

Вчера Ваши волосы заставили меня продаться дьяволу, поскольку я не мог отдаться Вам. Бог мой, как милы ваши записки, Ваша и Катиш, сколько в них хорошего вкуса. Я, конечно, прав, но все же я браню себя за то, что вижу Вас такой, какой вижу. Выражение «любить до безумия» было придумано для меня.

Прикажите подать лошадей в половине седьмого, дражайшая княгиня.

Принц де Линь Е. Ф. Долгорукой, б. д.[564]

Любовный вздор на время прекращен по причине своего рода усталости, выказанной Вами с приятностью по его получении. Есть только одно средство исцелиться, и то, что Вы послали мне, дабы доставить мне радость, повергает меня в страх. Мои недуги меня вовсе не мучают. Вы не услышите меня как томного влюбленного, который говорит с Вами о своей несчастной любви. Оставьте у себя Вашу склянку и заберите у меня подаренный Вами любовный напиток, дражайшая, прекрасная, божественная и невыносимая, которую я устыжаю и обожаю.

Принц де Линь Е. Ф. Долгорукой, б. д.[565]

«Она гордая, но честная», — говорит Фрипорт о Линдане. «Она часто отказывается от ужина… по причине здоровья», — говорит Полли[566]. Полагаю, Вы и впрямь такая, но надеюсь, что нынче голод выгонит волка из леса и благодаря сему мы будем лицезреть Вас на два с половиной часа дольше.

Если бы Вы были женщиной из плоти и крови, Вас тронул бы сей счет до минуты. Я похож на иудеев, бросивших своего Бога ради идола. Мой идол — Вы, и Вам известно, из чего идолы сделаны. Статуя красива. Я доволен скульптором. Но вот беда. Ее выражение лица не дает к ней приблизиться. Страшно услышать ужасное пророчество. Если бы Вы были только статуей, Вас можно было вертеть, как угодно. И держу пари, что я бы смог Вас полюбить.

Принц де Линь Е. Ф. Долгорукой, б. д.[567]

Порой, дабы остудить кипящую кровь и утишить буйство чувств, надо уйти от Вас, как вчера, и подумать, не веря в это, что, раз нам было хорошо вместе, стало быть, мы живем, как муж и жена.

К примеру, я был вполне счастлив вчера провести рядом с Вами девять часов кряду. Вам-то это все равно, бездушное тело и бестелесная душа. Кристина велит осведомиться у Вас, не желаете ли Вы прогуляться. Страх остаться без Вас победит мой страх, когда я буду в карете.

Отвечайте поскорее и по оплошности (ибо, как Вы говорите, она не доказывает любви) напишите: да, прогуляемся, люблю тебя.

Принц де Линь Е. Ф. Долгорукой, б. д. [лето или осень 1805 г.?][568]

Порой за вас ходатайствует передо мной Ваше лицо. Порой — Ваш ум. Ваше письмецо, к примеру, — очаровательно. Довожу все же до Вашего сведения, что Лобковиц, когда после ужина она уединяется со своим мужем[569] в амбразуре окна, Вас намного превосходит.

Отчего у Вас не курносый носик? Обладатель черного портфеля пролез бы в окно, и меня бы уже любили или ненавидели.

Ужасно то, что нет ни того, ни другого. Как можно притязать на благоразумие и отправляться гулять по такой погоде?

Ваше сердце похоже на гору Теплице, какой она видится нынче. Гору, покрытую снегом.

Принц де Линь Е. Ф. Долгорукой, б. д.[570]