Натиск

– Не надо.

– А зачем нам тогда эта сила если мы не можем спасти хоть кого-то? Разве он виноват что родился тут?

– Нет, не виноват.

– Если используешь магию, его обнаружат. И нас тоже. – Ответил Лев с такими же мыслями как у Кошки. Весь путь он либо смотрел себе под ноги, либо на шпили башен.

– Дай ему время, он вырастет и сбежит отсюда. – Продолжил Ворон. – Просто… не надо.

Ложь. Такая явная и…такая нужная для ее сердца. Кто такой этот малец чтобы ради него подвергать себя опасности? Эгоизм, такой свойственный ее сестре, для нее казался чуждым, но ведь город диктует правила, так? Повинуйся или умри.

“Дерьмо это все” – воскликнула в голове Змея и Кошка положила ладонь на лоб парня.

– Паршиво, да? – Послышался неизвестный голос сзади. Лев с Вороном молненосно обернулись, Кошка убрала из головы возникшие слова. Все трое смотрели на дергающегося и чешущего себя долговязого дрища в полипах и язвах. – Может, это, посмолим чего? У меня есть, да-да, есть. Я продам. Да, продам. Дороже, но вы ведь не местные? Поэтому дороже.

Он ковыляюще подошел к Льву. Тот отпрянул на шаг назад. Вид и запах этого полутрупа заставлял потерять всякую надежду в лучшее будущее. Надетые тряпки еле скрывали его голое и тощее тело. Кожа в пятнах, на предплечьях гематомы с бубонами полными гноя и спекшаяся крови. Босые ноги с черными на них длинными ногтями.

“Если эта часть города была названа “серой”, то только по коже этого живого мертвеца.” – Подумал Лев. И отчасти был прав. Таких как это существо в Мрааде – тысячи. И отличает их друг от друга только длина и густота грязных, засаленных волос.

Это можно было бы назвать везением, найти так называемого “дилера” настолько быстро, впрочем в таких местах они попадались часто. Они нашли его в первые пять минут пребывания в квартале, но так же легко могли его отыскать и через других пять минут. Как-ни-как семьдесят процентов людей тут принимали “смолу” и “смолили” ее везде.

– Четверка есть? – Ворон свисал над оборванцем, полностью погрузив его в свою тень.

Оборванец сжался и крутил головой из стороны в сторону ища пути отступления. Короткий рывок увенчался замкнутой на волосах кожаной перчаткой.

– Молодой сир, отпустите. – Сказал оборванец и зачесался в два раза быстрей. Из сорванных волдырей на лице потек желтоватый гной. Ворон при виде этого откинул беднягу на землю и повторил свой вопрос. – Четверку? Ее больше не делают, сир, не-не, не делают. – Еще один рывок прервался опущенным железным сапогом на грудь. – Три сотни и семерка ваша. Да-да! Ваша! Отпустите, меня убьют без денег, убьют же!

– Как ты жалок. – Лицо Ворона искревилось в отвращающей гримасе. – Хаба знаешь?

– Нет! Нет! Не знаю! Не надо меня к нему прошу!

– Просто отведи НАС к нему. – Сказала Кошка. В ее взгляде скорее присутствовала жалость. Он был ужасным человеком, но он ведь был таким же как этот мальчишка. Но он не смог сбежать. От этой мысли у нее защемило в сердце.

– Отпусти его, хватит. – Лев проникнулся взглядом Кошки. – Просто отведи нас к Хабу.

Ворон нажимал на грудь дилера сильней, и только когда тот начал пищать – отпустил. Он не хотел сюда идти, не хотел видеть это снова, не хотел слушать эти жалкие речи ничтожеств. Он пошел сюда с одной той мыслью что быть может тут хоть что-то изменилось. А оно изменилось. Четверка была сильнейшей в его время смолой, а теперь это семерка. Этот блядский город только и может расти вглубь и пробивать одно дно за другим. Три поколения за четыре года. Какой сейчас смола стала? Какой эффект она выдает что ее принимают до передоза? Жалкий червь в его голове закопошился рьяней взывая к легким чувствам наслаждения.

“Вспомни, вспомни как тебе было хорошо”– твердил он.