Коварная ложь

22
18
20
22
24
26
28
30

Мать его. Взорвался.

Она вывела меня из себя.

Могла ли она быть еще более самоотверженной, выбешивающей, противоречивой, сбивающей с толку, великодушной, ненормальной, замечательной или, мать ее, поглощающей?

Мое тело трясло с силой буровой установки. Мне нужно было пробежать марафон, переплыть Тихий океан или сплавиться по Амазонке. Буквально все что угодно, лишь бы потратить эту энергию, потому что в основном я бесился из-за того, что не замечал этого раньше.

Я начал эту гонку мести с благородными намерениями, но я выбрал последнего человека, которого стоило мучить.

– Я перееду, – у Эмери хватило порядочности выглядеть виноватой, что само по себе было неправильно, – клянусь, просто дай мне время найти место.

– Ты думаешь, я поэтому взбешен?!

Я покачал головой, потом покачал снова, задаваясь вопросом, избавит ли это меня от творящегося кошмара.

Нет. Все та же гребаная реальность.

Кусок дерьма, познакомься со своим близнецом. Мной.

Отступив от туалетного столика, я шагнул, и каждый шаг гремел, как выстрел из пушки.

– Ты серьезно? – Я не ждал ответа. – Ты голодаешь, у тебя нет дома, но ты отдаешь какой-то девице, которую даже не знаешь, больше двух тысяч долларов в месяц на учебу? Что за хрень, Эмери?

– Ты знаешь о Деми? – Она встряхнула головой, будто силясь стряхнуть шок.

Нет, дорогая. Я пробовал. Не работает, и вот я тут, чувствую себя величайшим придурком в истории Земли. Наполеон Бонапарт, Христофор Колумб и, мать его, Нэш Прескотт.

– Что насчет тебя? – Я потер лицо. – Когда ты начнешь заботиться о себе?

– Когда не буду чувствовать себя виноватой!

– Какая вина?! В чем ты виновата?! – Проклятие, вот оно.

Момент, когда она призналась в том, что была замешана в хищении.

Момент, когда я узнал, что она была виновна, и, хуже того, все равно хотел ее.

Она взглянула на часы из орехового дерева на прикроватной тумбе.