Я хотела еще раз извиниться перед ним за его потерю, но это казалось неуместным. Я хотела спросить, в порядке ли он, но это тоже казалось неуместным. Кончилось тем, что я просто принялась внимательно разглядывать его.
Нэш перебирал насадки отоскопа. Три упали на пол. Он отпихнул их к двери.
– Врач, который вышвырнул отца из эксперимента, в совете директоров этой больницы. Вот почему я решил переименовать ее. Хочу, чтобы этот ублюдок видел его имя всякий раз, когда приходит на собрание.
Какие-то слова крутились у него на языке. Оставались невысказанными. Я могла бы надавить, но в кабинет вошел пожилой врач.
– Нэш.
– Дакс.
Дакс поправил стетоскоп на шее.
– Слышал, ты устроил там сцену.
Он наступил на насадки отоскопа и выругался. На губах Нэша появилась легкая улыбка.
– Если бы я проехал на своей машине через все здание вплоть до этого кабинета, это была бы сцена. Но да, цивилизованного разговора не получилось.
– А ты когда-нибудь был цивилизованным?
Дакс отбросил пластиковые обломки и сменил свои резиновые перчатки на синие латексные.
– Кто это?
Я помахала рукой.
– Эмери, и, учитывая, что я тоже в комнате, вы сможете спросить все прямо у меня.
– Верно. Прошу прощения. – Он хлопнул в ладоши и подошел ко мне. – Я педиатр. Привык расспрашивать родителей, но сегодня очень много пациентов.
Отсутствие планшета нервировало меня. Разве все профессионалы не ходят с планшетом?
Нэш теребил брошюры с рекламой спиралей, выбрав одну из тех, что мне как-то вручили в медицинском центре кампуса.
Дакс проследил мой взгляд на Нэша.
– Вы бы хотели, чтобы мистер Прескотт ушел? Вы имеете право на конфиденциальность.