Потому что, если нас не связывала кровь, то что связывало?
– Ты вой дешь или как, дорогая?
Кверенсия.
Слова поразили меня с силой боевого клича. Ошеломляюще и свирепо. Голосовые связки сжало желание закричать, но я страдала в молчании. Я произнесла магическое слово одними губами, разглядывая Гидеона, который стоял возле угла дома.
На нем была простая белая футболка, линялые голубые джинсы, бейсболка «Хорнетс» и пара тимберлендов. Моя «кверенсия» переоделась обычным парнем. Он сорвал свои садовые перчатки и бросил их в ближайший топиарий.
В уголках его глаз пряталась улыбка.
– Какое магическое слово на этот раз?
Он по-прежнему понимал меня.
Я хотела упасть в его объятия и наконец, наконец-то, пролить слезы, которые я сдерживала четыре года. Облегчение качнуло мои ноги вперед, словно шаткое кресло-качалку. Папа поймал меня прежде, чем я упала со ступенек.
Я вцепилась в его руки, вдыхая его запах, и отпустила, выдохнув:
– Кверенсия.
– Тебе придется объяснить старику, что это значит, – он постучал пальцем по виску, – мозги уже не те, что раньше.
Быть рядом с ним казалось сюрреалистичным, словно вернуться домой после долгого отпуска и увидеть, что вся мебель исчезла. Я по-прежнему узнавала его, но воспоминания возвращались ко мне медленно, я медленно собирала воедино то, что куда-то вдруг подевалось.
– В корриде это та часть арены, где бык чувствует свою силу и безопасность. Место, которое его привлекает и которое он считает своей территорией. Это место определяется по мере развития боя и становится тем местом, где он наиболее опасен, где его невозможно убить.
Он одарил меня ослепительной улыбкой, которая всегда убеждала меня в том, как он гордился мной.
– Я скучал по тебе, Эм.
– Ты счастлив, – ответила я ни утверждением, ни вопросом. Скорее обвинением или требованием, вот только я не понимала, чего требовала.
Я видела, что он счастлив, в глубине прорезавшихся морщин у глаз. В беззаботном поведении. В том, что у него не прибавилось седых волос. Если пребывание в Истридже высосало из него всю жизнь, то жизнь в Блайт-Бич – подарила ее.
Это было бессердечно, но я не хотела никаких фанфар. Я хотела перейти сразу к проблеме и разрешить ее.
– Вирджиния сказала мне, что Бальтазар Ван Дорен – мой отец.
ebooksa