— А… — разочарованно протянул Гнат. — Он у меня, поперек тачанки улегся, храпит — не приведи бог! Мабудь, по-кавказски чи шо? Перепился, хоть в речке его полощи!
— Вот тебе и карточка! — потерянно опустил руки старый Дудник.
27
Доброго теленка подарила Якову Калистратовичу Лысуха: краснопородистой масти, шерстинка к шерстинке, еще и белая звездочка на лбу. Назвали телочку Мартой, раз она в марте на свет появилась. Ловкая такая, брыкливая скотинка. Балует у печи, стучит глухо мягкими копытцами по земляному полу. Ей и горшочек-черепочек припасли на случай помочиться, и соломки духмяной подстелили: если нашлепает лепешек, соломку переменил — и чисто. Словом, как за дитем ходили. Яков Калистратович уже начал было надежды всякие строить, прикидывать наперед, что к чему. Но правду говорят: пока зайца не убил, шапку из него не заказывай. Так и тут получилось.
Помыла Оляна Саввишна шерсть, разложила ее сушить на лежанке. И ни к чему старой, что теленок же рядом, у печи, отдыхает. В голову даже такого не допустила. А он, теленок-то, что ни увидит, то в рот и тянет. Достает себе с лежанки комья шерсти, жует-жует и, не разжевав, глотает. Наутро уже не встает, не взбрыкивает. Только вздыхает неловко, на отрыжку его тянет, но отрыгнуть не может. Еды не берет, телом подрагивает, горло ему вроде спазмой сводит.
Забегали вокруг старик со старухой. И то ему суют, и это дают. А толку нет. Яков Калистратович сходил к соседям за касторкой. Поил с ложечки. Но больше проливал мимо: теленок не брал лекарства. К вечеру прирезали сердешную скотинку. Извлек Яков Калистратович из ее желудка комки свалявшейся шерсти, совал ими Оляне Саввишне в лицо, призывал всех чертей на ее голову. Тяжело было Тарану расставаться со своей надеждой, но против судьбы не попрешь. Когда прошли дни, боль поулеглась, обида притупилась, Яков Калистратович ударился в философию:
— К чему бы это? Ума не приложу. Но знаю твердо — плохой знак подан.
— И-и-и… Хватит тебе молоть попусту! — урезонивала мужа Оляна Саввишна.
— Ей-бо, не к добру. Вот увидишь!..
Рассыльный сельсовета постукал тупым пальцем в стекло окна.
— Чи есть кто живой?
Оляна Саввишна пригласила:
— Заходьте, дверь не заперта.
— Доброго вам здоровьечка в хате!
— Взаимно!
Рассыльный положил на новую, еще липкую клеенку стола четвертушку тетрадочного листа, разгладив его корявой рукой, достал из-за пазухи список.
— Ось тут, будь ласка, собственноличную подпись поставьте, — обратился он к Якову Калистратовичу.
Холодея душой, Таран выдвинул ящик стола, долго тарахтел в нем всякой всячиной, ища очки. Найдя, надел их на нос, закинув проволочные дужки за уши, стал вовсе на себя непохожим. Беспомощно отвисали его длинные усины. На скулах и подбородке стерней топорщилась буровато-седая волосяная поросль. Он хотел что-то сказать, но волнение перехватило горло. Повздыхал, покхекал, наконец выдавил сипло:
— Где приложить руку?
— Ось тут! — с готовностью показал рогово-темным ногтем рассыльный. — Прощевайте покамест!..
ebooksa