Оляна Саввишна, подойдя к столу, наклонилась низко над запиской, чуть ли не касаясь ее носом, прочла вслух:
«Повестка. Сим извещается громадянин Таран Яков Калистратович, проживающий на втором квартале села, что ему необходимо незамедлительно выехать в районный центр Бердянск для дальнейшего следования по распоряжению. Сбор у сельрады в пять годин утра, перед рассветом».
Прочитав такое длинное послание, Оляна Саввишна даже на стул села, никак не могла отдышаться.
— Фух, хай ему грец! Шо оно такое — ума не приложу… — Волнение мужа теперь передалось и ей.
— То самое и есть!..
— Разжуй мне, бо я никак не возьму в толк, — попросила жена.
— Шо тут жевать? «Для дальнейшего следования по распоряжению…» — подчеркнул он врезавшуюся в воспаленную голову фразу.
Почему-то вспомнилось Якову Калистратовичу и свое неприятие коммуны, и недоброе отношение к колхозу, в который он вступил позже всех, нехотя. Вспомнилось, как в разгар коллективизации его намеревались было раскулачить, но почему-то оставили в покое. В его ушах явственно звучали слова Оляны Саввишны: «Соловки по тебе плачут!» Сама не ведала, что говорила во гневе — вот и накаркала.
Легли спать не вечерявши. Поднялись затемно. Вздыхая и покряхтывая, при тусклом свете семилинейной лампы начали сборы в расчете на самую дальнюю дорогу. Достали из бочонка засоленный окорок, положили в мешок две буханки хлеба. Оляна Саввишна принесла из кладовки тяжелую гирлянду лука. Насыпала из макитры в полотняную тряпочку соли, завязала тряпочку тугим узелком, еще и зубами притянула.
— Кожух возьмешь чи серяк? — спросила нервно позевывающего мужа.
— Мабуть, кожух, — зачем-то перекрестившись, ответил Яков Калистратович.
Видимо, долго бы еще собирались Тараны, если бы не всполошной звяк дверной щеколды.
— Готовы чи нет?
Саввишна, узнав голос затя, даже руками всплеснула от неожиданности.
— Зараз, зараз, Охримчику! Заходь, заходь!
В эту минуту она напоминала Охриму его жену Настю, которая вот с такой же скороговоркой, бывает, суетится возле мужа. И голосом, и жестом Саввишна напоминала свою дочь. «Как сороки-тараторки», — с добрым чувством к ним обеим подумал Охрим.
— Чи переезжать собираетесь? — заметил он, видя раскрытый сундук, разворошенные узлы, мешок со снедью. Не дождавшись ответа, продолжал: — Иду мимо, дай, думаю, загляну. Вас тоже, слышал, пригласили на слет передовиков.
От такого известия у Якова Калистратовича сперва закружилось в голове. Затем все его тело покрылось потной влажностью. По-птичьи легким стал Яков Калистратович, словно целебной водой умылся. Радостный живчик бешено затрепетал под сердцем.
Но первой пришла в себя Оляна Саввишна. Поняв всю нелепость подобных приготовлений, храня на лице спокойствие и достоинство, сказала напутственно:
— Отправляйтесь с богом! Удачливой вам дороги. Я тут и сама управлюсь. — И потащила узлы в кладовку.
ebooksa