– «Судя по всему, жертва до момента смерти пребывала в добром здравии. По словам брата, покойный прежде употреблял героин и, вероятно, вернулся к старым привычкам».
Клаудия хихикнула.
– Что значит «вероятно»? Господи, да он всю жизнь был торчком! Хотя я все равно считаю, что в героин ему подсыпали яда.
– В отчете коронера говорится о следах героиновой зависимости, однако причиной смерти указана остановка сердца вследствие хронического внутривенного приема наркотиков.
– А!
Она выразительно взмахнула рукой: мол, все эти ваши отчеты – такая глупость!
– Хорошо еще, что мне удалось побеседовать с его матерью и братом, – сказал я. – Иначе без самого Бобби в истории появилась бы дыра, которую нечем заполнить.
Клаудия согласилась.
– Вот бы еще пообщаться с Дено Политисом. Расспросить его о том времени… – продолжил я. – Нет каких-нибудь предположений, куда он мог уехать?
Клаудия решительно замотала головой:
– Нет. Да он и не станет с вами разговаривать. Он меня ненавидит. А еще он очень, очень опасный тип. Лучше обходите его стороной!
– Ладно, посмотрим, – сказал я, ничего не обещая.
К исходу первого года нашего сотрудничества Клаудия научилась ловко отвлекать меня от ненужных, на ее взгляд, тем, раскрывать которые она не хотела.
Хорошее настроение, вызванное воспоминанием о печеньках, при мыслях о Бобби развеялось. Я решил вернуться к вопросу, которого Клаудия давно уже избегала.
– Сейчас мне как никогда нужен ответ на вопрос, который я не раз задавал, но так и не услышал правды.
Она заметно напряглась.
– Откуда вы знаете, что Маккан выбежал из дома и что его застрелили в снегу? – спросил я в сотый, наверное, раз. – Откуда знаете про орехи на полу и про снегоочиститель в гараже?
– Я не помню! – с надрывом воскликнула Клаудия. – Почему вы спрашиваете одно и то же?
– Потому что не зная, откуда вам это известно и что вы делали в ту ночь, мы ничего не добьемся.
– Я пытаюсь!