— Не даст Олег, — возразила Рая, осторожно проводя ладонью по потному сожженному лицу. — Людей не хватает. Тамара говорит, у нас самая легкая работа. Там еще трудней.
— Конечно… Давайте не просить, — Сергей, протирая подолом майки очки, густо покраснел. — Неудобно… Сами как-нибудь справимся.
— Что же, справляйтесь. — Игорь отступил в сторону, отвернулся. Стало до злости досадно, что эти два хлюпика работать ни черта не могут, а за авторитет беспокоятся. Боятся, как бы плохо о них не подумали… Игорь сел на ворох, запустил руку в зерно, потом несколько хрустких зерен бросил в рот.
А лента транспортера, не получая зерна, трепыхалась, гремела роликами. Сергей, налегая на лопату, стрельнул поверх очков в Игоря сердитым взглядом, но тут же, смутясь, отвернулся. Игорь сделал вид, что не заметил этого красноречивого взгляда. Зацепив зерна, Игорь пересыпал его из ладони в ладонь. «Попыхтите, может, сговорчивей станете».
— Сережа, постараемся, пусть он отдохнет, — оказала Рая и этим обезоружила Игоря. Ему стало стыдно. Товарищи работают, а он дурака валяет. Игорь схватил лопату и встал рядом с Раей.
…Третий день оказался не менее знойным, чем два предыдущих. Но Игорь уже не страдал так от жары, не ходил без конца к бочке пить теплую безвкусную воду. И ладони не жгло, как раньше. Они загрубели, кожа стала толстой и светлой. Сергей и Рая, кажется, тоже втянулись в работу.
Вечером Игорь впервые пошел купаться. До этого он видел пруд издали, но не ошибся, назвав его лужей. Это была вода, в которой снуют стада больших и маленьких букарашек-многоножек. И тут же колышется какая-то зеленая слизь. Берег пруда исковырян, весь в ямах, буграх и бороздах. На плотине валяются бревна, рыжий от ржавчины обрывок троса, то там, то здесь торчат из глины концы досок. Дрогнув от брезгливости, Игорь хотел уйти. Однако Олег, забравшись на середину пруда, с наслаждением плещет на себя воду, фыркает и трясет головой подобно белому медведю. Сергей у самого берега намыливает голову. Игорь разделся и, осторожно ступая по кочкам, направился к воде.
— Хорошо освежились, — говорил Олег, когда возвращались на усадьбу. — Приятно. А вода холодная…
— Сентябрь… — робко заметил Сергей. — Хотя жарко, а все равно…
— Ты с неродной матерью рос? — неожиданно спросил его Олег.
— С родной. А что?
— Так просто спросил. Очень уж ты не смелый.
— Это есть, — согласился Сергей и, краснея, добавил: — Сам не знаю, почему.
На плотине встретился секретарь комсомольской организации совхоза Борис Власов. Перехватив в левую руку сверток, он поздоровался с каждым в отдельности. Ладонь у него широкая, жесткая, сильная, а сам он чернявый, с короткими вьющимися волосами, так загорел, что смахивает на негра.
— Уже искупались? А я только освободился. Как наш пруд? Нравится?
— Ничего, — сказал Олег. — На безрыбье и рак — рыба.
— Вот именно… — засмеялся Борис. — Уберем хлеб — займемся прудом. Плотину метра на два поднимем. Хлам этот уберем, берега очистим. И насадим деревьев. Тут в два ряда тополей… — Борис махнул вдоль плотины. — А внизу над водой — ивы плакучие. По берегам можно березы пустить. И клумбы… — Борис прищурился, потом прикрыл ладонью глаза. — Вижу парк. Не хуже шереметьевского будет, честное слово.
Олег улыбнулся.
— Ты, Борис, оказывается, мечтатель.
— Без этого нельзя. Сразу скиснешь.
ebooksa