Дороги в горах

— Мы не ветеринары, — буркнул Кузин. — Ветеринар и то не всегда определит. — Он помолчал и мрачно добавил: — Прирезать надо. Пропадет.

— Как это прирезать! — возмутилась Клава. — Да вы что, Григорий Степанович? Самая хорошая телка… Она симменталка, скоро отелится.

— Выходит, если симменталка, так пусть подыхает?

— А может, она поправится, — Клава склонилась над коровой, похлопала ее по холке, погладила: — Ласточка, что с тобой? Захворала?

Но корова была ко всему безучастной. Она даже ухом не повела, не приоткрыла мутные глаза.

Прошло еще несколько минут, и все тело Ласточки забилось в судорогах. Корова тяжело и жалобно стонала, а ноги выпрямлялись, становясь похожими на палки.

— Все ясно! — встрепенулся Геннадий Васильевич. — Отравление. Мы ее спасем.

— Спасете? — с недоверием протянул Кузин. — Чинчей, приготовь нож!

— Да подождите с ножом, Григорий Степанович, — сказал Ковалев. — Я говорю, что спасем! Надо парного молока. Чинчей… И угля древесного… — Ковалев обернулся к Клаве: — Раздобудь. Забеги в ближайшие дома. Там же истолки его в порошок. Поскорей только!

В пригон вбежала запыхавшаяся Эркелей.

— Ветеринар белковать уехал. Дедушка Сенюш дома. Сейчас приедет.

— Это хорошо. Старик понимает не меньше нашего ветеринара. — По голосу Кузина чувствовалось, что он решил отойти в сторону. Пусть делают, что хотят. В душе он, пожалуй, был не прочь, чтобы Ковалев оконфузился. Конечно, жаль, если телка подохнет, но зато спеси у Ковалева поубавится. А то куда тебе, все знает!

Пока Клава, бегая из дома в дом, искала древесный уголь и толкла его в порошок, приехал верхом Сенюш. Наскоро привязав к ограде коня, он валкой походкой прошел к корове. Все почтительно расступились.

— Эзен! — бросил старик, устремляя взгляд на Ласточку. — Чем кормили?

— Сеном, — ответил Геннадий Васильевич.

— Сеном, — кивнула Чинчей. — Вчера привезли.

Сенюш, ничего не говоря, пошел из пригона. За ним двинулись Ковалев, Чинчей, Кузин и все остальные. Сняв рукавицу, старик выхватил из кучи сена пучок, долго разглядывал его, выхватил другой.

— Курон! — убежденно сказал Сенюш… — Вот… Зеленые листочки… Шибко дурная трава.

— Ведь не одну кормили. Всем коровам давали, — заметил Кузин.

— Старая корова понимает. Она не кушает курон. А эта молодая, голодная… Вот и нахваталась. Парное молоко помогает. Угля подмешать. Пройдет. Только скорей. Плохо — стельная она. Как бы не скинула…