— Так я и думала. — Полина Аркадьевна прикрыла веки и задала вопрос, который мучил ее все эти дни: — Как умерла Ксюша?
Он выложил перед ней все данные экспертизы. Эти данные порадовали их с Вадимом, если можно вообще в такой ситуации говорить о какой-то радости. А фотографии из ОВИРа подтвердили версию Миши о порнобизнесе. Смерть Ксюши на этом фоне пока выглядела недоразумением.
Все это он рассказывал ей в течение часа — специально тянул время, чтобы дождаться Соболева.
— А где Юра? — наконец, не выдержав, спросил он.
И тут неожиданно Полина расплакалась, тихо, как плачут люди с расшатанными нервами.
— Я ничего не понимаю, Миша, — произнесла она, — он уехал очень рано — в девять утра. Всю ночь не мог уснуть из-за собаки этого лесника.
— Может, он решил сегодня остаться в лагере?
Она помотала головой, отчего слезинки упали ей на халат.
— Мы, наоборот, с ним договорились, что он заберет сегодня оттуда все свои вещи.
— Так, — Блюм ударил себя кулаком по колену и встал с кресла. — Надо ехать в лагерь!
— Я с вами.
— Нет! — отрезал он. — Вы ждите его здесь. Я вам позвоню из лагеря. — И уже с порога крикнул: — Не прощаюсь!
Он очертя голову бросился по лестнице вниз. «Что делать? Просить у Жданова машину? Не даст. Люди и машины — все сейчас задействовано. Все работает на нас. Эх, Юрка, Юрка, допрыгался ты со своей самостоятельностью! Собачку стало жалко? Узнаю тебя, друг». И только на автовокзале он вышел по рации на связь со следователем:
— Я еду в лагерь!
— С ума сошел?
— Соболев пропал!
— Доигрались со своей самостоятельностью?
Миша ухмыльнулся: «Повторяет за мной как по писаному».
— Вадик, будь спок! — ответил он теперь его словами. — Ночевать там не останусь. Разведаю обстановку и вернусь.
— Машину тебе прислать?