— Я могу ей предоставить актовый зал.
— Ай, это без разницы! — махнула она рукой.
«Что-то здесь не так», — предчувствовал Соболев и отцепил от общей связки два ключа от гримерной. В гримерную можно было войти со сцены и с улицы, взобравшись по пожарной лестнице.
В сценарии ничего не изменилось — все те же лица. Вот только мальчики совсем другие — поразговорчивей прошлогодних. Правда, все разговоры о завершившейся «войнушке». Парни веселы и беспечны — так не ведут себя вступающие в комсомол. Он поит их чаем и узнает, что оба они из районного штаба «Зарницы», не первый день знают Мартынову и зовут ее запросто — Надя. Но главный вопрос, что они собираются делать у него в актовом зале, он все же не решается задать.
Юра видит, как разъезжаются машины с «нагрузившимся» офицерьем. В комитет влетает Галка, с ее стрекозиной мордочки не сходит пошловатая улыбка.
На пороге появляется Мартынова. В этом году она не так упилась, как в прошлом.
— Молодогвардейцы, за мной! — командует Надя и протягивает к Соболеву руку за ключами.
Он кладет ей в ладонь целую связку.
— Что это? — не понимает она.
— Ключи.
— От чего?
— От актового зала. Разберешься?
— О! Какая честь! — Надя делает ему реверанс и чуть не падает, теряя равновесие. Юра остается один на один с Буслаевой.
— Какая все же мерзость этот старый, лысый генерал-майор! Бр-р! — Она брезгливо трясет плечами. — Всю меня излапал, говнюк.
Юра встает со своего стула, берет заварочный чайник и хочет выйти за дверь.
— Куда? — преграждает ему путь Галка.
— Чай заварить.
— Сиди! — Она забирает у него чайник и ставит обратно на стол.
«Вот оно что. Я под домашним арестом!»
— А в туалет мне тоже нельзя? Или помочиться в окно?