Впервые эту книгу издали в Англии, в «PS Publishing». Нижайший поклон тем, кто посвятил себя первому изданию: Кристоферу Голдену, Винсенту Чонгу и Николасу Джеверсу. Впрочем, особую благодарность и любовь я обязан выразить моему издателю – Питеру Гроутеру, который дал шанс «Призракам двадцатого века», не зная обо мне ничего; однако мои рассказы ему понравились.
Спасибо редакторам, годами поддерживающим меня: Ричарду Чизмару, Биллу Шаферу, Энди Коксу, Стивену Джонсу, Дану Яффе, Джейн Кавелос, Тиму Шеллю, Марку Апельману, Роберту О. Гриеру-младшему, Эдриан Бродо, Уэйну Эдвардсу, Фрэнку Смиту и Терезе Фокариль. Прошу прощения, если кого-то забыл. Особая признательность Дженнифер Брель и Джо Флетчеру, редакторам из «William Morrow & Gollancz», лучшим редакторам на свете.
Благодарю моего веб-мастера Шейн Леонард. Не забуду и о моем агенте – Микки Чоэйте, который вел от моего имени все переговоры. Спасибо родителям, брату и сестре, а также жене и детям: Леоноре и обоим мальчикам.
Читатель, я помню о тебе: спасибо, что ты покупаешь эту книгу, предоставляя возможность несколько часов подряд шептать тебе на ухо мои сочинения.
Джин Вулф и Нил Гейман вставляли повествование прямо в предисловие, однако не уверен, что кто-то до меня прятал рассказы в выражениях признательности. Наверное, я стану первым. Не вижу иного способа поблагодарить вас за интерес к книге.
Сколько Елена себя помнила, столько ее отец по вечерам после работы спускался в подвал и сидел там, покуда не испишет три листа на жужжащей электрической машинке «Селектрик», выкупленной у колледжа. Тогда он еще верил, что однажды станет знаменитым писателем.
Через три дня после его смерти дочь, как обычно вечером, услышала в подвале треск пишущей машинки: та взорвалась пулеметной очередью, за которой последовала задумчивая тишина, разбавленная настойчивым гудением.
Елена на ватных ногах спустилась по лесенке в темноту. Жужжание заполнило затхлую темноту подвала – казалось, мрак пронизан электричеством, как бывает перед грозой. Она включила лампу на столе рядом с машинкой, и та повторила дробь. Елена взвизгнула, а потом снова не удержалась от крика, поняв, что клавиши печатают сами по себе, стуча хромированными литерами по пустому черному валу.
Елена едва не упала в обморок, а на следующий день привела в подвал мать, и теперь та чуть не лишилась чувств. Как только машинка включилась и начала печатать, мать вскинула руки и закричала. Ноги вдовы подкосились, и, не подхвати ее Елена, она точно рухнула бы на пол.
Через несколько дней они привыкли, а потом начали испытывать восторг. Матери пришло в голову заправлять в машинку бумагу до того, как та оживет в восемь вечера. Ей хотелось увидеть, о чем пишет «Селектрик». Вдруг на бумаге появится послание с того света?
Нет, это было всего лишь продолжение одного из рассказов отца. Похоже, начало они пропустили. Строчки начались с середины листа, более того – с середины предложения.
Обратиться в местную прессу предложила мать.
Пришла женщина – продюсер с пятого канала. Постояла в подвале, пока машинка не включилась, напечатав несколько предложений, затем развернулась и быстро взбежала по лестнице. Мать Елены, изнемогая от тревоги, бросилась ей вслед.
– Обычное дистанционное управление, – сухо констатировала продюсер и, недовольно сморщившись, глянула через плечо. – Когда вы похоронили супруга, мэм? Неделю назад? Вы вообще в себе?
Другие каналы не заинтересовались, а сотрудник газеты сообщил, что новости не подходят под их формат. Даже кое-кто из близких родственников заподозрил в словах вдовы шутку дурного пошиба. Подавленная и обескураженная женщина слегла и не поднималась пару месяцев, страдая жуткими мигренями. Машинка в подвале исправно включалась по ночам, шумно выплескивая слова на бумагу.
Дочь покойного изучила потребности пишущей машинки, приспособившись вовремя менять листы, так что каждый вечер «Селектрик» выдавал по три страницы, как и при жизни отца. Судя по всему, машинка ждала Елену, издавая радостный гул, когда в нее вставляли бумагу, которую она немедленно начинала усеивать буквами.
Прошло немало времени, и о необычном явлении забыли все, кроме Елены, продолжавшей спускаться в подвал по вечерам – послушать радио, сложить выстиранное белье и заправить в «Селектрик» новый лист, когда заканчивался предыдущий. Она с удовольствием проводила время внизу, отключаясь от тягостных раздумий – словно каждый день посещала могилу отца, принося ему свежие цветы.
Елена пристрастилась читать рассказы, напечатанные машинкой. Истории были разные: о масках и о бейсболе, об отцах и детях и… о призраках. Рассказы о призраках она любила больше всего. Первое правило, которому обучают на литературных курсах – пиши о том, что знаешь. Привидение в подвале писало о мертвых, и делало это мастерски.
Время шло, и вскоре красящие ленты пропали из продажи. Только под заказ. А потом «Ай-би-эм» вообще перестала их выпускать. Износился и ударный шарик с литерами. Елена заменила его; потом начала заедать каретка. Однажды она застряла намертво – ни взад ни вперед, – и из железного нутра потянуло маслянистым дымком. «Селектрик» яростно вколачивал буквы в одно и то же место, пока Елене не удалось его выключить.
Она обратилась к мастеру, занимавшемуся починкой старого оборудования, и через три недели тот вернул машинку в идеальном состоянии, вот только после ремонта она перестала писать сама. Почти месяц – немалый срок; машинка утратила навык.
ebooksa