Я кивнул на окно.
В гостиную вернулась женщина, плотно затворив за собой дверь в детскую.
– Чур я первая! – сказала она, засучивая рукав. – Только я сама, у тебя руки трясутся.
– Вот теперь можно. – Мари от меня отодвинулась. – Через минуту они оба расслабятся. Держите пистолет. Вы возьмете на мушку парочку, а я сразу кинусь к девочке, чтобы она не испугалась шума. Ну и вообще: наша главная забота – ее сохранность. Помните про двойной предохранитель?
– Помню, помню. И первый на всякий случай сниму прямо сейчас.
Мы поднялись на крыльцо, я осторожно потянул ручку, но дверь оказалась заперта.
– Что будем делать? – шепнул я.
Мари слегка меня отодвинула, громко постучала и вдруг – я и не ожидал от нее таких дарований – совершенным голосом дворничихи прогудела:
– Соседуфки, это я, Ефимиха! Сольцы бы шшепотку!
Шаги. Скрип засова.
На пороге стояла Петрова.
Я сунул ей в лицо ствол пистолета.
– Тихо стоять!
Толкнул в прихожую, пропуская Мари. Она быстро прошла в гостиную, а оттуда сразу в детскую.
Я перевел дух. Теперь девочка была под надежной защитой.
– Ну-ка, шагом марш!
Втащил преступницу за руку из темной прихожей в освещенное помещение. Оттолкнул к стене.
Петрова не упиралась. Кажется, она была в оцепенении.
Я направил оружие на мужчину. Под воздействием наркотического дурмана сила иногда удесятеряется, и даже такой дохляк может быть опасен.
– Сесть! – рыкнул я.