Я справлюсь один

– Это точно, – сокрушённо вздохнул Илья. – Но баба Оля-то знает, где вы живёте. И меня к вам привела.

– Ну а как же, – усмехнулась Юлия. – Для чего мы нужны, целители, если мы не будем лечить вообще никого? Та же Земля с нас потом три шкуры сдерёт, что даром своим не пользуемся. Поэтому мы в каждой деревне находим, скажем так, доверенное лицо. Кто-то один знает, как нас найти, и приводит к нам самых тяжёлых больных или вызывает нас к ним, если те идти не могут. Но опять же: человек должен понимать, где лекарствами и травками можно обойтись, а где Землю просить. Хотя травками мы тоже лечим, безо всякого колдовства. Это уж без ограничений. Если болезнь можно так называемыми «народными средствами» вылечить, обходимся ими.

– Тогда, получается, бабе Оле вы помочь не сможете?

– Ну почему же. Сил я могу ей добавить. А там уж она сама справится. Поднимется. Ровно на столько времени, сколько ей судьбой отведено. – Юлия вздохнула. – Она ведь знает, что нужна людям. Это её и держит на ногах.

– Это хорошо. Она же не столько как Храбрая нам нужна, сколько как… Бабушка, – тихо сказал Илья, пряча взгляд.

– Вот, – кивнула колдунья. – Это тоже очень важно. Радость отгоняет Страх, любовь ослабляет Страх. Так вы её тоже лечите всей деревней.

– Ну а если боишься за кого-то, кого любишь? Это ведь тоже страх.

– Если боишься не за себя, – Юлия подняла палец, – боишься до такой степени, что готов сам умереть, лишь бы другого спасти – это как раз тот самый страх, который делает человека Храбрым. Такого страха сам ваш Страх боится.

***

Прошла неделя. Ольга Серафимовна поправилась, вернулась к «патрулированию» деревни и своим драгоценным грядкам. Преисполненный чувства собственной значимости Виктор, впрочем, всё это время заменял бабушку не только на посту защитника деревни, но и в роли борца с сорняками. Илья, чувствуя себя бесполезным, как дырявая кастрюля, с досадой косился на свои забинтованные руки и мысленно клялся навести на бабушкином подворье идеальный порядок, как только представится возможность.

На восьмой день врач, сняв повязку, поцокал языком и покрутил головой, изумляясь скорости заживления ожогов.

– Ну что ж, пожалуй, хватит вам ко мне ездить, – заявил он. – Возьмите мазь, специальные перчатки и старайтесь ничего тяжелого не делать, чтобы кожу не повредить. А то в следующий раз, – он хитро прищурился, – чудо уже может и не помочь.

Илья покосился на доктора, но от вопросов и комментариев воздержался.

Мотоцикл Ильи хранился в гараже отделения полиции. Чистяков явно обрадовался визиту страхоборца: взглядом спросив разрешения, осторожно пожал тому руку и вручил обещанную премию «за помощь органам правопорядка».

– Подопечный твой на поправку идет, – поделился он новостями. – Конечно, ему все равно суд предстоит, но с учетом диагноза и прочего… Думаю, суд не самое страшное, что могло бы его ожидать. Так что парень должен быть тебе по гроб жизни благодарен.

– Пусть уж лучше он обо мне вообще не знает. – Илья поёжился. – Мало ли какой «сухой остаток» от происшествия у него в голове осядет.

– Ты его боишься, что ли? – удивился Чистяков.

– Да не-ет. – Илья смутился. – Я… Как бы это сказать… Не хотел бы, чтобы он думал, что чем-то мне обязан. Зачем ему… Такой груз на совести.

– Понимаю, – хмыкнул полицейский. – Скромный герой! Ну ладно, дело твоё. Вообще-то я тоже считаю – чем меньше человеку напоминать о случившемся, тем лучше. Он и так, горемыка, минимум полгода будет лечиться, как мне сказали.

– А вот у Кости Бекетова вообще прогресса никакого, – вспомнил Илья.