— Это низко.
— Зато бесплатно. И работает! — Полярис наставил на брата указательный палец.
— Не скажу, что скучал по этому… — Арктурус вздохнул. — Что дальше? Вы меня прихватизируете?
— Корпоративную собственность? Ты чего?! Где твоё чувство частной собственности, служака капитализма? Орден с помпой возвратит твоего монстра в обитаемой космос! Мы тебя передадим с рук на руки дрессированным юристам вашей «Тупод», и пусть они тебя насилуют на корпоративной борде за пролюбленное оборудование, — Полярис хохотнул. — Но, думаю, ты отмахаешься.
— Конечно, я отмахаюсь! В конце концов мне досталось больше мозгов!
— Зато я — красивее, — парировал Полярис и поднял шлем. — Мы тебя скоро подрехтуем и возьмём на буксир. А ты не увидишь, как мои мальчики потрошат круги Хорта?
— Кто же отказывается от таких предложений? — всплеснул руками Арктурус.
Полярис хмыкнул, надел шлем и уже повернулся к выходу, когда в его спину прилетел вопрос.
— Как вы там?
Конфессор чуть повернул шлем к плечу.
— Диод погиб. По-глупому: отказал ложемент в бою. Организм не выдержал нагрузки, он ведь так и не прошёл модификационную терапию. Тана хорошо, у неё уже есть внуки, болтается с ними где-то в Садах, иногда пишет или присылает открытки. Варлей командует эскортом в моей группе.
— Всё так же носит свою дурацкую чёлку?
— Только седую теперь, да. Конфессор Нок ушёл в последний Путь два года назад.
Полярис говорил и говорил, так и не повернувшись к брату. Он называл имена и даты, живых и усопших. Арктурусу не составило труда вспомнить каждого.
— Я им передам от тебя привет, — Полярис стукнул ладонью по окантовке двери и вышел в коридор. Этот жест был только для них двоих: «Увидимся ещё».
Арктурус сипло выдохнул и откинулся в кресле. Ему требовался отдых.
Милицу и Каина привели на рекреационную палубу крейсера и оставили у входа. Бойцы внутренней безопасности открыто им улыбались, но на вопросы не отвечали, отчего странникам казалось, что их ведут в какую-то дружелюбную, но не менее опасную ловушку.
Рекреационная зона была причудливым сочетанием кристаллического ирума, устойчивой к его радиоактивности растительности и журчащих ручьёв. Успокаивающая зелёная флуоресценция кристаллов создавала полумрак, дополненный свечением синих листьев. Заросли прорезали прогулочные дорожки, а чуть в глубине стояли лавочки и беседки.
В одной из таких беседок полусидела конфессор Слава. Она была закутана в золотистый саван отставника. Более ей не позволялось покидать ковчег, она перестала вести занятия и теперь доживала последние месяцы и годы.
— Как прогулялись, дети? — она бросила на них острый взгляд.