Второй из народа. Как-никак, но поддерживал порядок. Что ж дальше будет?
Женщина. На нем был ряд положен, на нем все держалось.
Мужик. Видел я великого монарха, когда на Ладоге-канале работал. Вот царь так царь. Даром хлеб не ел. Пуще мужика работал.
Мастеровой (плачет). И-эх… Не было у государя прямых радетелей. Все судьи были.
Мужик. Верно, пособников у него было маловато. Он на гору сам десять тянул, а под гору миллионы тянули. Как же дело споро будет?
Мастеровой. Имели мы, русские, государя доброго, многомыслимого и беспокойного. Кто чтит правду, поймет. Петр Алексеевич, великий самодержец, был русскому народу оборона.
Артемий (кричит). Дураки вы, по ком тужите?! По мироеду! Весь мир перевел добрых голов, только на него, кутилку, перевода не было. Ан есть. Выходит, и его голова на нитке держалась. Лгал, да пропал. Пропал, пропал проклятый еретик.
Первый из народа. Ах ты, проклятый, такие речи говоришь. За такие речи секут кнутом да в ссылку.
Артемий. Врешь, нет более его прав.
Второй из народа. Дурак, ноне уж государя не стало, а государственные законы не оставят, а по государе кто не тужит, разве какой раскольник.
Артемий (кричит). Проклятию предаю покойника вашего! И чтоб его телу сквозь землю провалиться.
Третий из народа. Бейте его. Голову ему отсечь мало.
Артемия валят на землю и начинают бить. Подходит новый народ.
Мещанин. За что бьют?
Второй из народа. Бранил покойного государя.
Мещанин. Ну так бейте его хорошенько.
Селивестр (кланяется народу). Православные, имейте милость к убогому. Вне ума он. Я у него поводырем. Ходим Христа ради.
Народ расступается.
Мещанин. Ежели бесноватый, хай на чепи сидит. Незачем над скорбями народа насмехаться.
Селивестр поднимает с земли плачущего Артемия.
ebooksa