Ведьма по имени Ева

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ты ответил, что такой момент придет.

Он протянул ей длинное черное перо. Она нерешительно взяла его в руки.

– Это твоя страница, – сказал он, и в его светло-голубых глазах появилось то, что в последний раз она видела очень и очень давно. Это была надежда.

– Я не умею сочинять стихи, – сказала она.

Он улыбнулся.

– Тебе и не нужно. Моему перу не нужны чернила и не нужны руки поэта. Оно переносит на бумагу исповедь человеческой души. А какой она будет – это зависит только от тебя. Ведь это твоя исповедь.

Он отошел и стал чуть в стороне. Наверное, чтобы не мешать ей.

Она не знала, какой должна быть исповедь, и не знала, готова ли она к ней. Она держала в руках перо и задумчиво смотрела на пустую страницу. И в какой-то момент подумала: когда-нибудь, может быть, очень нескоро, где-нибудь, где она ни разу не бывала, кто-нибудь, кого ей никогда не узнать, услышит ее исповедь. Может быть, он, как и она сама когда-то, подумает, что это просто стихи. Но это неважно. Главное, что в этот самый момент душа, у которой нет пути, вырвется из Пустой комнаты на волю, и полетит туда, где будет звучать ее исповедь. Пусть это будет очень короткий миг, но главное… главное, что он будет.

И тогда она поднесла перо к пустой странице и начала писать:

Здесь снова тишина.

Здесь нет людей, столетий.

Здесь только я, одна,

В холодном, мертвом свете.

Я не живу – мечусь,

И бьюсь я в кровь о стены.

Мой жар – слепая грусть,

Мой пульс – то крик сирены.

Мой ветер взаперти.

Он изнутри на волю

Как птица улетит.