Деяние Луны

Сердце на миг замерло, заглядывая в глубину в поисках кого-то, и, наполнившись вязкой пустотой, с неохотой вернулось обратно.

«Что-то случилось», – пронеслось в голове принца и ошеломлённый взгляд устремился к людям в надежде понять, что происходит. Отчего в лёгких оказалось так мало воздуха, и грудь сдавила щемящая боль.

Он видел, как спорит Николай с Елисеем, как загадочно взирает на него Алефтина, слегка покачивая своим посохом.

Влево – вправо, влево – вправо… колокольчики метались из стороны в сторону, не издавая ни звука, лишь поблескивая серебряными язычками, которые то и дело ударялись о металлическую стенку.

Принц так хотел бросить всё и сбежать, рвануть к одинокому дому, но силой воли пригвоздил себя к полу, не давая ноге сделать и шагу.

«Ты ничем не поможешь, – увещевал разум, – то, что должно было произойти – случилось, и теперь остаётся лишь ждать, когда всё закончится».

«Ждать», – он ненавидел это слово ещё с детства, с того момента, как родители бросили его в пещере, обещая вернуться.

Но что оно дало взамен? Лишь ощущение бессилия, когда видишь, как надежда превращается в прах, и одиночество заползает в душу.

– Ну что там? – облизнув пересохшие от волнения губы, поинтересовался он у подошедшего отца.

– Совещаются.

– Зачем? – усмехнулся Костя. – Всё итак ясно.

Его звонкий молодой голос эхом разнёсся по залу, отражаясь от стен. Старейшины подняли головы и посмотрели на юношу.

Их взгляды встретились, но он уже не чувствовал ярость и презрение, как было вначале, лишь усталость от собственного бессилия… снова.

– Да, ты прав, – впервые поддержал его Елисей. – Мы не можем помешать ни тебе, ни ей. Она останется в деревне, но должны будут соблюдены все правила.

– Да, конечно, – быстро ответил юноша, боясь, что они передумают, что возникнет очередная проблема, и старики снова бросятся в долгие разговоры.

– Тогда собрание закрыто.

– Благодарю, – искренне произнёс Константин, рывком спрыгнув с подоконника и торопливо скользнув на улицу.

«Как же сложно», – принца пугало возвращение, но остановить поток мыслей было уже невозможно, как и понять то, где собственные чувства смешиваются с желаниями обряда. Оставалось лишь сильнее сжимать кулаки, вонзая отросшие когти в мягкие ладони, отрезвляя рассудок физической болью. Но даже она не могла сравниться с тем, что творилось в его душе.

Он чувствовал, как вожак внутри него рвётся к свободе, но цепи уже пригвоздили свободное создание к полу, не давая шелохнуться.

«Она не твоя, – шептал он снова и снова, выжигая это в своём сознании. – Её мир там». Взгляд тоскливо рванул к верхушке горы, зная, что далеко отсюда кипит совсем другая жизнь. Не лучше или хуже, просто иная… и нельзя её вырвать оттуда.