– Всё обошлось, – попыталась я успокоить его и нежно коснулась губами щеки.
Но их тут же перехватили жадные губы. Меня сжали в объятиях и буквально притиснули к себе.
Не хватало только, чтобы он сильнее повредил рёбра!
– Кир, нет! – поспешно воспротивилась я, отворачивая голову. – Тебе же срастить переломы надо! Как долго у вас это происходит?
– В данном случае пары суток точно хватит.
– Вот, тем более! – попыталась осторожно высвободиться из объятий. – Всего-то двое суток потерпеть.
С какой-то хищной улыбкой Лисовский помотал головой:
– Не целовать тебя целых двое суток — это просто немыслимо.
Правда, объятия всё же ослабил.
Невольно засмеялась:
– Хорошо, тогда целуй, но не обнимай. Только сначала ты съешь весь обед, – я строго сдвинула брови.
– Цербер, – бросил он, притворно нахмурившись. Однако за ложку вновь взялся.
– Цербер, значит? – усмехнулась, тоже принимаясь доедать суп. – А с другой стороны, у кого ещё есть шансы приструнить
– У тебя есть, даже будь ты кошкой, – неожиданно выдал оборотень.
– Э, нет. Если я начну ластиться, ты точно свои рёбра доконаешь.
– Да и чёрт с ними, – зелёные глаза опасно потемнели.
По спине тут же промчалась толпа мурашек.
– Лисовский! – прикрикнула я на него, а скорее даже, на этих мелких разгильдяев, совершенно не заботящихся о здоровье блондинистого совратителя. – Если не будешь есть, я на тот конец стола отсяду.
Ответить что-либо он не успел.
– Приятного аппетита, – раздалось с порога.