Мистер Морг

— Здравствуйте. Входите, пожалуйста.

Мэтью жестом показал Берри, чтобы она входила, но девушка и так, не обращая внимания на него, уже перешагивала через порог. Мэтью последовал за ней, Маккаггерс закрыл дверь, и Мэтью чуть не сбил Берри с ног: она застыла на месте, обозревая небесные владения коронера.

В свете, падавшем из окон чердака, с потолочных балок свисали четыре человеческих скелета, три из которых когда-то принадлежали взрослым, а один — ребенку. «Мои ангелы» — так назвал их Маккаггерс во время того первого визита Мэтью. Стены этого мрачного зала украшало не меньше двух десятков черепов разной величины — целых и без нижней челюсти или каких-нибудь других частей. Скрепленные проволокой кости ног, рук, кистей и грудных клеток служили здесь странными декорациями, вынести соседство с которыми мог только коронер. В этом довольно большом помещении стоял ряд картотечных шкафов медового цвета, на них также располагались экспонаты из костей. Были тут и скелеты животных — это говорило о том, что в собирании костей Маккаггерса интересовала их форма и разнообразие. Рядом с длинным столом, уставленным мензурками и склянками, в которых плавали предметы неопределенного (но определенно жуткого) происхождения, помещался стеллаж с мечами, топорами, ножами, мушкетами, пистолетами, а также более примитивным оружием, таким как дубинки, утыканные страшного вида гвоздями. Именно перед этой коллекцией приспособлений, обращавших человеческие существа в груды костей, стоял Хадсон Грейтхаус, крутя в руках и с восхищением рассматривая украшенный витиеватым узором пистолет.

Оторвавшись от него, он наконец посмотрел на Берри и, чуть улыбнувшись, сказал:

— А, мисс Григсби.

Берри ничего не ответила. Она продолжала, замерев, изучать устрашающую обстановку чердака, и Мэтью забеспокоился, не окончательно ли она лишилась дара речи.

— Коллекция мистера Маккаггерса, — услышал сам себя Мэтью, хотя для чего он это сказал, было непонятно.

Повисла тишина. Наконец Маккаггерс предложил:

— Кто-нибудь хочет чаю? Он холодный, но…

— Какая великолепная… — Берри не знала, как это назвать. — Выставка, — нащупала она нужное слово.

Голос ее звучал спокойно и отчетливо. Она протянула руку к детскому скелету, висевшему к ней ближе всего. Мэтью поморщился, представив себе, как она сейчас коснется руки скелета, но так высоко ей, конечно, было не дотянуться. Впрочем, еще чуть-чуть — и дотянулась бы. Она перевела взгляд на коронера, и, тихо обойдя ее, Мэтью увидел, как она лихорадочно размышляет, изучая человека, который живет в окружении таких экспонатов.

— Позволю себе предположить, — сказала она, — что эти трупы остались невостребованными: не заполняется же кладбище Нью-Йорка так быстро, что там больше нет места?

— Конечно нет, и ваше предположение верно. — Маккаггерс позволил себе едва заметно улыбнуться. Он снял очки, достал из кармана черных бриджей носовой платок и протер стекла.

«Чтобы получше Берри рассмотреть», — подумал Мэтью. Бледный, среднего роста, со светло-каштановыми волосами и залысинами на высоком лбу, Маккаггерс был всего на три года старше Мэтью. Простая белая рубашка, рукава закатаны, вечная двухдневная небритость. При этом содержит себя и свой чердак в такой же чистоте, как Салли Алмонд свою кухню. Он снова надел очки, как будто увидев теперь Берри совсем по-новому.

— Ко мне не так часто заглядывают посетители, — произнес Маккаггерс. — А те, кто наведывается, обычно ежатся от страха и торопятся уйти. Ведь люди в большинстве своем… так боятся смерти…

— Ну я тоже не в восторге от самой идеи, — ответила Берри и бросила на Мэтью быстрый взгляд, говоривший, что она не совсем еще оправилась после их соприкосновения со смертью в имении Капелла, от ястребиных когтей и ножей убийц. — Но что касается формы, ваша экспозиция очень интересна. Можно даже сказать… искусно составлена.

— Да, воистину! — Маккаггерс почти расплылся в улыбке, явно довольный тем, что встретил родственную душу. — Кости просто прекрасны, не правда ли? Как я однажды сказал Мэтью, они суть воплощение всего, что завораживает меня в жизни и смерти. — Он поднял на скелеты гордый взгляд, от которого у Мэтью пошел мороз по коже. — Молодой человек и женщина — вон те двое — прибыли со мной из Бристоля. Девочку и старика нашли здесь. Ведь мой отец был коронером в Бристоле. Как до него и мой дед…

Тут послышался громкий щелчок спускаемого курка, что заставило Маккаггерса воздержаться от чтения лекции по истории его семьи.

— К делу, — сказал Грейтхаус и кивнул в сторону стола на другом конце мансарды, где в столбе льющегося света сидел Зед, до блеска начищавший щипцы, циркули и маленькие лезвия — инструменты коронерского ремесла.

Сегодняшнее одеяние Зеда — серая рубашка и коричневые бриджи — было совсем не похоже на его вчерашний вечерний костюм. Подняв глаза и увидев, что все уставились на него, он невозмутимо опустил взгляд, а потом повернул стул так, что зрители могли видеть только его широкую спину. С завидным достоинством он продолжил свою работу.