— Джейкоб! — крикнул Хальцен в сторону дома, и на пороге появился мужчина в сером сюртуке и коричневом кожаном жилете. — Сходи, пожалуйста, за доктором Рамсенделлом. И скажи, что конвоиры приехали.
— Слушаюсь, — быстро кивнув, ответил Джейкоб и размашисто зашагал по хорошо утоптанной дорожке к Мэтью, который встретил здесь этого же пациента в первый приезд. Джейкоб внезапно остановился прямо перед лошадиной поилкой и сдавленным голосом спросил у Мэтью: — Вы приехали забрать меня домой?
Левый висок Джейкоба был вдавлен внутрь, а от правой щеки вверх по впадине, на которой даже волосы не росли, тянулся старый неровный шрам. Блестящие, будто остекленевшие глаза смотрели на Мэтью сосредоточенно и жалостно, с какой-то надеждой. От Рамсенделла Мэтью узнал, что это все из-за несчастного случая на лесопилке и что Джейкоб никогда больше не сможет жить, как выразился врач, «снаружи», со своей женой и двумя детьми.
Поняв, что Хальцен не собирается отвечать на вопрос вместо него, Мэтью сказал как можно добрее:
— Нет. К сожалению, нет.
Джейкоб пожал плечами, как будто ничего другого и не ожидал, но в глазах его, кажется, мелькнула боль.
— Ничего страшного, — сказал он с кривой усмешкой. — У меня в голове музыка играет.
И он пошел дальше по дорожке ко второму зданию, достал из кармана жилета связку ключей, отпер массивную деревянную дверь и исчез за ней.
— Какая у вас тут вольница — ключи им доверяете, — заметил Грейтхаус, сходя с повозки. — Не удивлюсь, если в один прекрасный день все ваши психи окажутся в лесах — что тогда делать будете?
— Возвращать их обратно. — У Хальцена снова во рту была трубка, и он выпустил дым в сторону Грейтхауса — в прошлый раз они тоже пикировались. — Тех, что сбегут, но таких было бы немного. Вы, очевидно, не понимаете, что большинство наших пациентов — как дети.
Грейтхаус извлек из кармана своего сюртука песочного цвета запечатанный конверт и поднял его над головой:
— Судя вот по этому, как минимум один из них не очень похож на дитя. Мы привезли вам на подпись кое-какие бумаги.
— Тогда пойдемте в дом.
Мэтью привязал лошадей к коновязи, поставил повозку на тормоз и последовал за Хальценом и Грейтхаусом в первое здание, где находились кабинет врача и помещение для консультирования. Обстановку комнаты составляли два письменных стола, большой стол для совещаний, шесть стульев вокруг него, шкаф для бумаг и полки, заставленные книгами. На полу лежал темно-зеленый тканый ковер. Хальцен закрыл входную дверь и жестом пригласил их сесть за стол, на котором стояла чернильница с гусиным пером. За другой дверью, в конце помещения, как Мэтью заметил в первый приезд, была комната для осмотров со шкафчиком для хранения лекарств и медицинских инструментов.
— Бумаги, — сказал Хальцен, и Грейтхаус сломал печать лорда Корнбери.
В конверте оказался комплект из трех официальных документов на пергаменте — такие Мэтью видел каждый день, когда служил секретарем у мирового судьи Натаниела Пауэрса. Грейтхаус нашел документ и его копию, на которых нужно было поставить по четыре подписи, Хальцен бегло просмотрел их и расписался, потом к ним приложил руку Мэтью. Грейтхаус обмакнул перо и уже выводил свое имя на копии, как вдруг входная дверь распахнулась, рука Грейтхауса непроизвольно дернулась, и вместо подписи получилась какая-то загогулина.
В кабинет лениво вошел пациент, которому вскоре предстояло получить еще и звание арестанта, а за ним — доктор Дэвид Рамсенделл и, на некотором расстоянии, Джейкоб.
Мэтью показалось, что воздух в комнате резко остыл.
— Гм! — с холодным презрением произнес новоприбывший и уставился на документы о переводе. Особенно его привлекли три имени, указанные в них. — Что, отдаете меня как обычного преступника, да? Позорище!
Грейтхаус посмотрел ему в лицо с выражением твердым, как надгробный камень.
ebooksa