Она закрыла глаза, прикусила нижнюю губу, потом снова посмотрела на Брунетти.
– Похоже на дешевую мелодраму, ты не находишь? – В ее голосе не было прежней уверенности. – Хотя я и понимаю, что это происходит на самом деле. Это-то и ужасно!
Как ни хотелось Брунетти ее утешить, вранье не выход. Возможно, краткий разговор между Флавией и Франческой, пара комплиментов таланту девушки и есть связующее звено между ними и нападением на мосту.
Брунетти считал удачей, что за годы службы в полиции, хотя ему и приходилось встречать много плохих и очень плохих людей, безумцы среди них попадались редко. У дурного поступка всегда есть всем понятная подоплека: человек жаждет денег, или власти, или мести, или обладания чужой женой. Это один аспект. Второй: обычно существует связь между преступником и жертвой. Они – партнеры, враги, родственники, муж и жена… Надо лишь найти, кто выигрывает (и не только в том, что касается финансов) от смерти или увечья пострадавшего, и дернуть за эту ниточку, разобраться, что их связывает, и – вуаля, злоумышленник найден! Связующее звено есть всегда. Главное – его обнаружить.
Причиной же нападения на Франческу могли оказаться банальный разговор, незначительная похвала, легкое одобрение – все то, чего вправе ожидать начинающая карьеру молодая женщина от любого великодушного человека. И этой малости хватило, чтобы не на шутку кого-то разозлить.
– Что теперь? – спросила наконец Флавия, отвлекая Брунетти от размышлений. – Не могу же я сидеть все время взаперти – в гримерке или в своей квартире? Я не хочу шарахаться от каждого встречного на улице.
– А если я скажу, что тебе опасность не угрожает? – спросил Брунетти.
– В опасности мои друзья, любой, с кем я заговорю. Разве это не одно и то же?
«Только для тех, кто ангельски чист душой», – подумал Брунетти, но вслух этого не сказал. Ему доводилось видеть, как по-разному реагируют люди на физическую опасность. Пока она гипотетическая, все мы – герои и львы, но превращаемся в мышей, как только угроза становится реальностью.
– Флавия, – начал комиссар, – я не думаю, что этот человек хочет тебе навредить. Он или она любит тебя. И надеется получить в ответ уважение или любовь.
– Это омерзительно! – вырвалось у певицы. – Лучше бы он покалечил меня. Это было бы… чище, что ли!
– Прекрати, Флавия, не надо! – Брунетти удивился собственной резкости.
Ее глаза и рот широко открылись, лицо застыло.
– Что?
Брунетти испугался, что сейчас она выставит его вон.
– Быть покалеченной – не лучше. Подумай о той девушке! У нее сломана рука, есть рана на голове, и только Богу известно, чего и как она теперь боится! Почти все, что можно себе представить, лучше, чем это. Поэтому прошу тебя, перестань! Договорились?
Он зашел слишком далеко. Брунетти знал это и… ему было плевать. Либо Флавия прекратит эту мелодраму, оставит свои актерские замашки и начнет вести себя, как все взрослые люди, либо… А вот тут начинались сомнения. Что, если за этим последуют новые громкие заявления и широкие жесты? Брунетти помнил эту женщину куда более разумной и приземленной, когда речь шла о реальных вещах.
Флавия снова схватила расческу и тонким концом сдвинула синюю упаковочную бумагу так, чтобы колье оказалось на виду. Какое-то время певица смотрела на него, потом подвинулась на стуле, чтобы Брунетти тоже мог видеть драгоценные камни.
– Только сумасшедший способен подарить такое человеку, которого не знает и с кем даже не знаком. По-твоему, он… – она выдержала паузу и продолжила: – или она… действительно думает, что это может вызвать у меня интерес к ее персоне или загладить ее вину за нападение на бедную девочку?
– Флавия, мы живем в разных мирах: ты, я – и тот человек, – сказал Брунетти. – Правила, по которым ты обычно общаешься со мной, со своей костюмершей, с коллегами, здесь неприменимы.
ebooksa