– Не важно, что подумали врачи и что она сама говорила при поступлении в больницу, Гвидо. Нам она заявила, что все произошло по взаимному согласию.
Комиссар хотел что-то произнести, но Вианелло опередил его:
– Имеет значение только то, что она сказала и продолжает говорить. Что после его ухода она заснула, а когда проснулась, увидела кровь на простынях и позвонила в скорую, и ее увезли.
– А ожоги от сигарет? – спросил Брунетти.
– Лючия утверждает, что это получилось случайно, – глухо отозвался Вианелло.
– А сообщение от его матери? – спросил комиссар, но искреннего любопытства в его голосе не было; не так давно они получили ответ на этот вопрос.
– И это ты тоже читал, Гвидо. Синьора Белли отправила девушке эсэмэску с пожеланием скорейшего выздоровления и упомянула о том, что приятелям Костантино не терпится посмотреть видеозаписи, которые он сделал. – Инспектор жестом попросил коллегу не перебивать его. – У синьорины Элеттры нет официального доступа к данным мобильных операторов. Мы получили эту информацию незаконно.
– Это ничего нам не дает, – вынужден был признать Брунетти. – Старая кляча не уточнила, что это за видеозаписи. Если мы спросим ее об этом, она будет клясться, что на них первое причастие ее Костантино.
Комиссар встал и прошел к окну, но и на противоположной стороне канала не нашлось ничего, что помогло бы ему успокоиться. Он вернулся за стол.
– Это потому, что у нас дочери? – спросил Гвидо у Вианелло.
– Это потому, что мы люди, – ответил тот.
Рассуждать об этом было бессмысленно, поэтому Брунетти произнес:
– Тот, второй осведомитель назвал имя Белли?
Вианелло кивнул.
– Да. Говорит, в компании шла речь о том, что случилось с Белли. Кто-то посмеялся – мол, Костантино давно напрашивался на взбучку, а один сказал, что, по слухам (а им можно верить, потому что источник в квестуре), Белли вызывали на допрос по делу Лючии Ардити.
Он умолк, ожидая от Брунетти комментариев или вопросов. Но, не дождавшись, продолжил:
– Для того чтобы мой осведомитель вспомнил, кто именно это сказал, ему нужна денежка.
– И что ты будешь делать?
– Вот, пришел посоветоваться с тобой.
– А сам-то что думаешь? – спросил Брунетти.