Искушение прощением

Брунетти с Вианелло переглянулись и дружно решили промолчать.

Медленно, словно каждое слово давалось ей с трудом, Клаудиа проговорила:

– Действительно, в интересах Донато, чтобы Гаспарини молчал.

До согласия было далеко, но как версию Гриффони готова была это принять. Она снова затихла и только через пару минут спросила:

– А кто-то из вас подумал, что произойдет, если Матильде Гаспарини обратится в суд или попытается дать свидетельские показания? Божий одуванчик с болезнью Альцгеймера и Паркинсона. Хороший адвокат сотрет обвинение в порошок. – Она стала загибать пальцы, перечисляя возражения: – Все, что у вас есть, – это показания потерявших связь с реальностью старушек. Или стариков. Еще имеются купоны с именем синьоры Гаспарини и ее туманный рассказ о двадцатипроцентной надбавке. И никакой связи между Гаспарини и Донато. Еще есть коллега доктора Донато, пересказывающая слухи, которые о нем ходят. Если вы думаете, что этого хватит для обращения в суд… Что ж, удачи!

Вианелло эта речь, кажется, слегка отрезвила.

– Но в случае с Гаспарини у нас нет других подозреваемых с мотивом.

– И это не было ограблением, – напомнил Брунетти.

В комнате снова стало тихо. Брунетти отметил про себя, что небо потемнело и на город быстро наползает ночь. За окном вдруг завыл ветер, и в саду за оградой, по ту сторону канала, с деревьев посыпалась листва. На верхнем этаже дома, на крайнем справа окне захлопали ставни – шумные свидетели его постепенного обветшания.

– И к чему мы пришли? – наконец задал вопрос Вианелло.

– Его жена наверняка все знает, – сказала Гриффони.

– Откуда такая уверенность? – усомнился инспектор.

– Твоя бы знала? – последовал убийственный вопрос.

Инспектор засмеялся, и ситуация разрядилась.

***

– Как вы смеете говорить так о Туллио?! – воскликнула профессоресса Кросера.

Она согласилась принять полицейских на следующее утро, с холодной вежливостью поздоровалась и пригласила в квартиру. Брунетти решил, что им не стоит идти втроем, и Вианелло не стал возражать. Профессоресса проводила визитеров в гостиную.

Ее муж, начала объяснять она в ответ на вопрос Брунетти, человек спокойный и серьезный, главное для него – семья и, – тут синьора Кросера помедлила, напряженно посматривая то на одного, то на другую, – его страсть к велосипедному спорту. В студенческие годы Туллио даже участвовал в Giro d’Italia[84], но понял, что способностей для профессионального спорта у него недостаточно. Он ездит до сих пор, держит три велосипеда в гараже в Местре и минимум один выходной еженедельно, в любую погоду, тратит на дальнюю поездку и домой возвращается усталый и успокоенный.

Все это было настолько естественно, что Брунетти стоило труда перейти к следующей теме – извилистому карьерному пути синьора Гаспарини. Хотя и с некоторым смущением, он все же спросил, почему ее супруг так часто менял место работы, и профессоресса сказала, демонстрируя первые признаки раздражения, что звучит это так, как будто его могли уволить за некомпетентность или нарушения.

– Хотелось бы исключить эту вероятность, синьора, – серьезно ответил Брунетти. – Не некомпетентность. Нарушения.