Конте ответил вместо него:
– Да. Ну вот, дошла очередь и до нас!
Он передернул плечами, отпил минеральной воды из бокала. Было ясно, что он имеет в виду ограбление неаполитанской библиотеки Джироламини, одной из прекраснейших и крупнейших в стране, причем похозяйничал там ее же директор, ныне пребывающий за решеткой. Было установлено, что каталожные описи изменены, так что выяснить, чего именно недостает, не представлялось возможным. По приблизительным подсчетам, речь шла о двух-четырех тысячах изданий, причем некоторые впоследствии «объявились» в Мюнхене и Токио, в магазинах уважаемых книгоиздателей и библиотеках политиков, которые, разумеется, были удивлены, обнаружив их присутствие в собственных коллекциях: «В МОЕЙ библиотеке?..»
Тяжелогруженые автомобили были замечены выезжающими из внутреннего двора библиотеки; их днища едва ли не прогибались под весом фолиантов. Сколько их пропало? Кто знает? Рукописи, инкунабулы[74], которым нет цены…
– У некоторых моих друзей тоже кое-что украли, – внезапно вышел из задумчивости конте.
– Могу я поинтересоваться…
Брунетти тут же пожалел, что вообще открыл рот.
Тесть посмотрел на него и улыбнулся.
– Думаю, им будет спокойнее, если ты не узнаешь их имен, Гвидо.
Ну конечно, конечно! Никто не хочет, чтобы власти проведали о том, что хранится у них дома. Вдруг государство пожелает обложить налогом еще и личное имущество? Взимают ведь налог с домов, которыми владеют граждане, так почему бы не расширить его на все, что есть в этих домах?
– Ваши знакомые не сообщали о кражах? – поинтересовался Брунетти.
Конте снисходительно улыбнулся: все было ясно без слов.
– У нас в университете тоже орудовал книжный вандал. Я положила этому конец, – с самодовольным видом похвасталась Паола.
Комментариев не последовало. Никто не захотел десерта, и, попивая кофе, все стали ждать, когда подадут заказанную конте
Нарушая молчание, повисшее после реплики Паолы, Брунетти сказал, обращаясь к теще:
– Контесса Морозини-Альбани является патронессой Мерулы, так что нужно известить ее о краже. Как, по-вашему, она к этому отнесется?
– Элизабета – патронесса библиотеки? – переспросила графиня. – Поразительно!
– Почему?
– Иногда она бывает очень прижимистой, словно родилась в этом городе, – ответила теща, и Брунетти улыбнулся. Интересно, отец Паолы не боится, что супруга скажет что-либо подобное в обществе его друзей-венецианцев? Задумчиво, с ноткой грусти, контесса добавила: – Элизабета страстно желает быть принятой в нашем кругу, и благотворительность – это цена, которую она готова заплатить.
– Если она бывает у вас в доме, – сказал Брунетти, указывая на портрет одного из предков графа кисти знаменитого Морони[76], – значит, высшее общество ее приняло, разве нет?
ebooksa