Мы захохотали.
И двинулись в обратный путь, к земле.
Не знаю, залезал ли еще кто-нибудь на эту сосну. Смотрю на нее сейчас, спустя годы, и не верю, что мы это сделали.
И еще я не могу поверить, что пережил этот первый год в Риардане.
Когда закончился последний день в школе, я не знал, чем заняться. Лето же. Вроде как делать нечего. В основном я сидел в своей комнате и читал комиксы.
Я скучал по своим белым друзьям и белым учителям и еще по своей полупрозрачной полудевушке.
Ах, Пенелопа!
Оставалось только надеяться, что и она обо мне думает.
Я уже написал ей три любовных письма. И надеялся на ответ.
Горди хотел приехать в резервацию и пожить у нас неделю-другую. Ну не безумие?
А Роджер, уезжая по футбольной стипендии в Восточный университет штата Вашингтон, завещал мне свою баскетбольную форму.
– Ты станешь звездой, – сказал он.
Насчет будущего я был полон надежд.
А вчера сижу себе в гостиной, смотрю какую-то познавательную передачу про пчел, и тут в дверь стучат.
– Войдите! – крикнул я.
И входит Рауди.
– Фигасе, – говорю.
– Ага.
Да, искрометные беседы – это наше всё.
– Ты чего тут делаешь? – спрашиваю.