– Ну так вот. Я читал одну книжку про индейцев, про давние времена, там сказано, что мы были кочевниками.
– Да, – говорю.
– И я нашел в словаре слово «кочевники» – это люди, которые всё время переезжают, перемещаются в поисках пищи, воды и пастбищ.
– Вроде правильно.
– Так вот, дело в том, что, по-моему, мы больше не кочевники. По крайней мере, большинство индейцев.
– Да, не кочевники.
– Я не кочевник, – сказал Рауди. – В этой резервации, кажись, вряд ли найдется хоть один кочевник. Кроме тебя. Ты вот – кочевник.
– Как скажешь.
– Нет, я серьезно. Я всегда знал, что ты уедешь. Всегда знал, что ты бросишь нас и уедешь путешествовать по миру. Пару месяцев назад я видел про тебя сон. Ты стоял на Великой Китайской стене. Счастливый такой. И я был за тебя счастлив.
Рауди не заплакал. А я вот заплакал.
– Ты кочевник из прошлых времен, – сказал Рауди. – Ты будешь переезжать с места на место по свету в поисках пищи, воды и пастбищ. И это клево.
Я едва смог выговорить:
– Спасибо.
– Ага. Главное, не забывай мне открытки слать, засранец.
– Отовсюду, – сказал я.
Я всегда буду любить Рауди. И всегда буду по нему скучать. Так же как всегда буду любить бабушку, старшую сестру и Юджина.
Так же как я всегда буду любить свою резервацию и племя и скучать по ним.
Я надеялся и молился, чтобы когда-нибудь они простили меня за то, что я их бросил.
Я надеялся и молился, чтобы когда-нибудь и я простил себя за то, что их бросил.
– Слушь, хватит реветь, – сказал Рауди.