В такой позе получалось, как на волнах. Туда, сюда, пока терпение Давида не закончилось, и он не отпустил ноги, перевернул меня, и с размаху, повергая, в беспамятство взрывается снова. Раз, другой третий.
Пока тела не стали сталкивается в одной точке, разбрызгивая влагу, что каплями касалась мою кожу.
Глава 66
И вот уже почти, почти на грани острого удовольствия он резким движением меня покидает, от чего я недовольно мычу.
Ноги снимают с распорок, и я уже уверена, что все закончилось и мы начнем игру на равных в которой я будут мучить его столь же извращенно, как вдруг мои ноги поднимают вверх прямо к рукам.
Растяжки хватает, но все равно ощущается дискомфорт.
Хочется крикнуть, спросить, что он делает, но я только мычу в кляп, когда установка едет внизу и Давид прицепляет уже мои ноги, делает перевязку на талии, а руки отпускает, так что я четко падаю лицом вниз и касаюсь пола кончиками.
Шевелю затекшими пальцами и верчу головой, пытаясь дать понять, что устала ничего не видеть и молчать.
— Потерпи милая, — снимает он кляп. Установка едет, поднимая меня вверх головой над мягким полом.
— Да… — прочищаю я горло и тянусь к повязке, но он перехватывает руки. — Давид…
Ноги обдувало лёгким ветерком, как и живот и грудь, которую он освободил от ткани. Повязка полностью закрывало мне обзор, и я руками пыталась снова снять ее, но получала по рукам.
— Нельзя, я сказал!
Я не видела Давида, но буквально каждым миллиметром кожи, которую покалывало, ощущала его одержимый взгляд.
— Давид, давай прекратим дурачиться, — потребовала я, слушая сквозь шелковую ткань, как он ходит вокруг меня и гладит руками чуть повисшую грудь, соски, ягодицы.
Проводит по талии, пересчитывает ребра. Откровенно говоря, сейчас мне хотелось просто лечь и потрахаться. Осматривает.
Но разве можно спорить и что-то говорить, прицепленная вверх головой как тушка.
Я на грани стыда и возбуждения, не зная, в какую сторону кинуться, как путник, застывший на развилке между домом и борделем.
С одной стороны вот так висеть вниз головой, как пойманная дичь, было неимоверно унизительно. С другой стороны, власть Давида, которую он так часто демонстрировал, будоражила сознание и вводила в искушение поддаться и оказаться полностью в его жадных руках.
Покориться окончательно и забыть о своей сущности.
— Я так соскучился по тебе.