– Женечка, у меня сегодня непростой вечер, – сказала Рита, которой Ирка в эту минуту пудрила щёки, – не надо мне натягивать нервы, тварь! Скоро я уйду, и тогда бесись.
– Опять я всем помешала, – хныкнула Женька, откладывая гитару. Затем она повернулась носом к стене и вскоре уснула, распустив слюни. Её сестра справилась со своей работой блестяще. Рита вышла во двор совсем не похожая на свою фотографию, приклеенную к двери подъезда.
Это была, как выяснилось, фотография топлес десятилетней давности, взятая из соцсети. Надпись под ней гласила: "американская соска!" Игравшие во дворе ребятишки, подойдя к Рите, также сказали ей, что пытались содрать наклейку, да без толку. Старушонки, занявшие место гопников, промолчали. Мамы с колясками улыбнулись Рите сочувственно.
Поблагодарив ребятишек, Рита зацокала каблучками к "своему «Форду». Она решила не ждать машину с радиостанции. Но, приблизившись, обнаружила, что стекло несчастного "Форда" также заклеено её фоткой с голыми сиськами и паскудным лицом. Из пары микроавтобусов, припаркованных рядом, вывалилась толпа журналистов с аппаратурой. Ответить на их вопрос, действительно ли она не пишет свои шедевры, а получает их прямиком из Госдепартамента США, Рита не успела, ибо к подъезду вдруг подкатил голубой "Ниссан" с логотипом "Лихо Москвы". Рита подбежала к нему. Сев рядом с водителем, попросила гнать во весь дух. Водитель не смог исполнить её желание, потому что город стоял в заторах. Погони, впрочем, и не было – вероятно, с "Лихом" связываться побаивались.
Всё время пути Рита занималась чтением СМС, которые вдруг посыпались. Было странно, что её номер узнали только сию минуту. Её торжественно обещали повесить, сжечь, изнасиловать, утопить. Шли также звонки, но Рита убрала звук и не отвечала. В соцсети она решила даже и не заглядывать.
К "Праге" подъехали с получасовым опозданием. Около ресторана стояло много машин. Кастрированный Собяниным центр Москвы, окутанный сумерками, сиял красиво и ненавистно. "Где ты, Арбат?" – мысленно воскликнула Рита, захлопнув дверцу машины и оглядевшись по сторонам, – "Вернёшься ли? Вряд ли!"
– Вы не переживайте, – сказал водитель, прощаясь с ней на ступеньках, – они ещё, наверное, и не начали. А вы что подарите Танечке?
– Золотое кольцо с шестью бриллиантами и сапфиром посередине, – соврала Рита, с ужасом вспомнив, что не купила подарок, – Спасибо вам! До свидания.
Два швейцара, стоявшие у дверей, так подобострастно ответили на её кивок, что ей сделалось неловко за свою холодность. Вестибюльный швейцар – статный, пожилой, с бакенбардами, сообщил ей, что её ждут, и ждут с нетерпением. Покрутившись перед громадным зеркалом, Рита звонко прошествовала под звуки венского вальса в банкетный зал, приятно знакомый ей. С того дня, как она и Света впервые его украсили юными, озорными своими рожами, пролетело почти одиннадцать лет.
Вальс в зале играл пока ещё не для танца, совсем негромко. К моменту прихода Риты банкет успел уже стать отчасти фуршетом, хоть продолжался всего лишь сорок минут. За столом сидели лишь самые ненасытные, и их можно было понять – закусочка того стоила. Остальные в большем количестве разбрелись по залу с бокалами, поминутно требуя от официантов их наполнения. Это были, по преимуществу, журналисты до тридцати или чуть за тридцать. Но к ним примкнули главный редактор радиостанции – Алексей Алексеевич, погоняло которого было Веник, и Дмитрий Львович, с радостью отложивший свои дела ради юбилея близкой приятельницы. Такой порядок празднеству задала сама именинница, не любившая длительные застольные церемонии. На ней было красное платье. Как накануне с кружкой и с Веркой, она прогуливалась по залу с бокалом "Бейлиса" и пятью-шестью молодыми людьми, коллегами по эфиру. Они смешили виновницу торжества, а она – всех тех, кто пытался её поздравить с ноткой серьёзности. Таких, впрочем, нашлось немного, поскольку Танечкин нрав был известен всем.
– Танечка, прости, – пропищала Рита, перехватив именинницу с её свитой около сцены, – я без подарка! Прикинь – забыла купить! Это потому, что ты мне взвинтила нервы с утра…
– Танька, ты зачем нервируешь девушку? – напустился на юбиляршу, подойдя слева с бокалом "Хеннесси", Алексей Алексеевич, – тебе мало, сволочь такая, что от тебя вся Госдума, весь Совет Федераций, Верховный суд и Администрация президента бьются в конвульсиях? А ну, быстро бокал вина для успокоения нервов!
Приказ, конечно, был адресован официантам. Пока они наливали Рите шампанское, Таня, поцеловавшись с нею, дала ответ своему начальнику:
– Алексей Алексеевич, все эти господа на моих эфирах бьются в конвульсиях потому, что нервы у них – стальные. Ведь атмосфера на нашей радиостанции благодаря вам наэлектризована до предела! Их и колотит.
– Но на других эфирах они спокойно себя ведут, – не упустил случая грудью встать на защиту шефа Лёшка Соломенцев, – ты, Танюха, просто к розетке их подключаешь!
– И как же мне это удаётся? – спросила Танечка, – ведь в розетку надо засовывать два конца!
– Так ведь у тебя, по твоим словам, после водочки всё двоится!
Эта гипотеза всем пришлась по душе, кроме самой Тани.
– Троится! – под общий хохот взвизгнула она так обиженно, будто ей заявили, что у неё – два высших образования, а не три, – и тётеньки на моих эфирах тоже беснуются! Это как объяснить?
– С ними ты используешь батарейки, – объяснил Саша Пьющев, её напарник по утреннему эфиру, – Впрочем, возможна другая версия. Может быть, эти граждане конвульсируют потому, что Таня из них изгоняет бесов? Ах, чёрт! Ошибочка. Разве могут быть бесы в тех, кто молится на портреты Сталина и Ивана Грозного? Она ангелов изгоняет!
ebooksa