С отвращением отворачивая лицо в сторону от покрытой мусором и воняющей тухлым воды, муэртида поплыла туда, где светился квадрат солнечного света.
Тело плохо слушалось, не хватало воздуха, мокрая одежда сковывала движения. Анита упорно гребла к свету. Что-то зацепило ее одежду она рванулась, пытаясь освободиться. Острое, холодное прорвало штаны, полоснуло слева по бедру, одарив яркой вспышкой боли. Анита зашипела сквозь зубы – тратить силы на крик непозволительная роскошь. Теперь левая нога почти не шевелилась, приходилось загребать правой. Наконец, ноги стали задевать за камни, потом коснулись неровного наклонного пола и Анита смогла встать на колени, медленно выбраться на сухой спуск. Поскальзываясь и с трудом удерживая равновесие, она поползла к выходу из штольни, а достигнув его, огляделась и села, привалившись спиной к теплому, облитому солнечным светом камню.
– Не сдавайся, Анита, – пробормотала муэртида, обозревая прекрасную горную панораму. – Может быть, ты сумеешь отрастить крылья.
Все крепления и лестницы, которые вели когда-то к штольне, давно разрушились. По бокам от выхода торчали из стен только обломки. До дна широкого ущелья не меньше трехсот футов, стены гладкие.
Бедро кровоточило, Анита стянула его шейным платком. Она закрыла глаза, вызывая в мыслях образ Энрике. Лучше бы, конечно, Диего, он местный и легко отыскал бы ее, но никаких каналов связи между ними не было. А вот исповедник, как и она – человек Ордена. На экстренный случай у воспитанников Святой Сангвис существуют способы позвать на помощь – маленький рунный завиток за ухом. Анита коснулась своего, татуировка отозвалась горячей пульсацией. Кровь проступала сквозь повязку, нога отзывалась болью, девушка коротко застонала. Раз за разом муэртида посылала исповеднику просьбу о помощи, пытаясь передать и образ штольни, теряя последние силы.
– А ведь мы так и не пошли на то свидание, Диего Верде, – со слабой улыбкой пробормотала Анита и закрыла глаза.
Она не сдается. Она просто немного отдохнет…
Глава 21 Белый олеандр и Цветущий кактус
Из высоких окон "Белого олеандра" на ночную улицу лился золотой свет и доносилась мелодия скрипки. Синий мобиль комиссара остановился справа от входа, рядом с белоснежным "Лузитано" с откидным верхом, принадлежавшим мэру. Каждый раз, глядя на изгибы этого дорогостоящего чуда, произведенного на заводе "Регрессо", комиссар преисполнялся зависти. Независимая пружинная подвеска передних колёс, паровой двигатель с повышенной удельной мощностью, скорость до 205 милле в час! Просто мечта. Не сравнится с его казенным "Ферном" модели А, произведенном на королевском заводе. Конечно, конструкция, разработанная лучшими специалистами "Да Коста Меканикал", была прочнее, надежнее, и обладала скрытыми защитными свойствами, которые при должном магическом фоне могли превратить этот паромобиль в настоящую крепость. Но скорость оставляла желать лучшего. А плавные линии и аэродинамичную форму "Лузитано" и сравнить нельзя с жестянкой, в которой приходилось ездить комиссару.
Даже Глория, которая ни гремлина не смыслит в мобилях, каждый раз с грустью смотрела на "Лузитано" мэра. Густаво Вега твердо решил, что раскошелится на личный мобиль. И это вовсе не будет непозволительной роскошью. Наоборот, такое приобретение подчеркнет его статус и вес в обществе. Уважающий себя успешный мужчина просто обязан ездить на собственном мобиле! А "Ферн" нужнее комиссариату. Пусть Эррера на нем разъезжает.
Хотя нет, к дьяволу Эрреру. Два мобиля лучше, чем один. Нужно только поднять выручку на непентес в этом сезоне как минимум вдвое. Мэр, этот седой попугай, забирает себе слишком много, когда весь риск и основная работа лежат на плечах Густаво! Эту несправедливость необходимо исправить. В конце концов, они скоро станут родственниками. А с родней нужно делиться по-честному.
Комиссару было отлично известно, что Гарсия переводит плантации на подставных владельцев, что оказалось на руку комиссару – плантация Маркесов сама приплыла к ним в руки, пока боссы зазевались, люди комиссара обработали наследника. Сам Густаво Вега поступал умнее, никогда не оформлял на себя и близких земли под непентес. Благодаря его дальновидности ни его семью, ни Лоренсо никто не сможет связать с этим бизнесом. Пусть хоть муэртида, хоть королевские аудиторы, хоть сам Тайный Корпус роют носом Сан-Висенто. Они найдут именно то, что нужно Веге – доказательства преступной деятельности картеля. Расправиться чужими руками с Гарсией, избежав при этом венганзы – это ли не виртуозная работа?
Больше всего комиссар злился, что в его идеальный план пришлось посвятить идиота – Бернардо. С какой-то стати мэр считает себя главным, хотя весь бизнес, его безопасность, пути сбыта и склады в руках комиссара и под его неусыпным контролем! Вега сердито засопел, ослабляя слишком тугой воротник. Если бы можно было послать его подальше, вместе с его недотёпой-сынком! Его умница-Соледад заслуживает кого-то получше. Просто в Сан-Висенто выбор весьма ограничен. Однако больше всего Вегу злило то, что выкинуть мэра из схемы он не может. Через Лоренсо идут все денежные потоки от непентес, и кроме него некому заниматься отмывкой денег. В этом он настоящий виртуоз, следовало признать.
Густаво встал с водительского сиденья, подошел к пассажирскому, чтобы подать руку жене. Глория привыкла, чтобы с ней обращались как с настоящей леди, и Вега всегда старался ей угодить. Эта женщина – настоящая жемчужина, таких в Сан-Висенто не встретишь. На синьору с такими манерами смотрят, как на королеву.
Густаво гордился тем, что сумел пленить сердце Глории и больше всего на свете боялся ее потерять. Поэтому зорко следил за каждым, кто приближается или даже смотрит в сторону Глории. Он прекрасно знал, что гордая внучка баронов не потерпела бы сцен ревности, поэтому никогда и ничего ей не говорил. Но если комиссару казалось, что кто-то забыл приличия и позволяет себе лишнее, его люди тут же выбивали дурь из наглеца. В крайних случаях и сам Вега не брезговал поучаствовать в воспитании.
В этот раз Глория не взглянула на мобиль мэра, не проводила осуждающим взглядом вульгарную толстозадую подружку не менее жирного Грасо. Супруга комиссара была погружена в свои мысли и часто вздыхала, чем ужасно беспокоила Вегу.
Глория грустила уже несколько дней и комиссару пришлось добровольно подвергнуть себя экзекуции и выбраться с женой на танцы в "Белый олеандр". Он надеялся, что светский выход развеет грусть Глории, но, кажется, напрасно.
Они поднялись по белым мраморным ступеням на второй этаж, где сидели самые высокопоставленные гости. Хозяйка ресторана, синьора Исабель Флорес в облегающем платье цвета молодого вина, идеально оттенявшем ее загорелую кожу, вышла навстречу.
– Густаво! Глория, дорогая! Добро пожаловать! – Исабель шагнула к Глории и они соприкоснулись щеками вместо дружеского поцелуя. – У меня есть для вас хороший столик у окна.
– Спасибо, дорогая, – ответила Глория с самой широкой улыбкой, на которую только была способна.
ebooksa